— Абрахас, — серьезно произнес Чиун.
— Абрахас? — как эхо, вторил ему Римо.
— Я до сих пор не могу понять, что означает это слово.
— Очень просто. Это Пибоди произнес перед тем, как умереть, — улыбаясь, сказал Римо. — Ты должен был слышать это в ежедневных новостях, Чиун.
— Ты думаешь, в новостях?
— Конечно. Где же еще? Смит тоже говорил мне об этом по телефону.
Чиун выглядел задумчивым и обеспокоенным:
— Какое-то странное имя, я никак не могу выкинуть его из головы. Оно преследует меня даже во сне.
— Абрахас, — в третий раз сказал Римо, — я не слышал его до звонка Смита.
— Меня это не удивляет, — почти крикнул Чиун, резко оборвав Римо. — Большинство мыслей мелькают у тебя в голове, оставляя следа не больше, чем дыхание бабочки.
— Пример корейской благодарности, — обиделся Римо. — Я стараюсь помочь, а ты оскорбляешь меня.
— И вот еще что... — сказал кореец не очень уверенно, снова став задумчивым и хмурым.
— Это ты об Абрахасе или о моей тупости?
— Я не слышу имя, а вижу его. Это похоже на видение. Это как изображение на корейском и английском.
— Видение с субтитрами, — насмешливо протянул Римо.
— Идиот! Само имя — видение. О, почему именно мне нужно учить безмозглого белого мальчишку с сообразительностью буйвола. — Чиун даже запрыгал от злости. — Видение — это просто надпись на ткани в серую полоску.
— Успокойся, папочка. Я понимаю, — смягчился Римо.
— Ничего ты не понял. Ты смеешься надо мной, потому что думаешь, будто я теряю чувство реальности. Вот так наивная молодежь всегда думает о старших, когда сталкивается с чем-то, что не в силах понять.
— Что ты несешь? — Римо даже отступил назад.
— Успокойся. Я не имел в виду тебя. Расскажи лучше, что ты собираешься делать.
— Послушай, ух... Я не думаю, что встреча с миссис Пибоди займет много времени. Почему бы тебе не подождать моего возвращения.
— Я делаю так, как хочу, — упрямо процедил старик.
— Послушай, Чиун, я действительно хочу, чтобы ты дождался меня.
— Римо, я не сумасшедший, — гневно лязгнул зубами кореец.
— О'кей, о'кей, — Римо держал перед собой конверт, как щит.
— Так, может, ты наконец отправишься? Или думаешь, что я, как слабоумный маньяк, брошусь на улицу приставать к несовершеннолетним в твое отсутствие.
— Не валяй дурака, — Римо остановился, — я хочу сказать... я просто...
— Не имеет значения, — отрезал Чиун. — Я собираюсь в библиотеку, и, когда вернусь, ты поймешь, что способности Мастера Синанджу в полном порядке, а ты, как всегда, не прав.
— Что тебе нужно в библиотеке?
— Знание, — спокойно ответил Чиун. — Я намерен исследовать произведение Унга. Поэта великого Ванга — самого главного наставника Синанджу. Если имя Абрахас имеет какое-либо значение, я найду его в их величайших мыслях.
— Интересно, сколько великих мыслей можно почерпнуть в публичной библиотеке Западного Макомсета, — усомнился Римо.
— Если это действительно видение, я хочу знать, что оно означает.
Римо подождал минуту, внимательно наблюдая за корейцем, потом сказал: «Хорошо, Чиун. Увидимся позже» — и вышел.
Но мысли о старом учителе, преследуемом дикой галлюцинацией, испугали и опечалили его. Римо решил позвонить Смиту, как только закончит с миссис Пибоди, и попросить разрешения о поездке в Синанджу вместе с Чиуном. Побывав дома, старик снова станет счастливым.
Римо подошел к дому Пибоди, чувствуя себя очень усталым.
Арлин Пибоди оказалась крошечной, похожей на маленькую птичку женщиной, с облаком ярко-рыжих волос, обрамлявших ее лицо, делая его похожим на загорелый колобок.
— Я просто не могу понять этого, — с легкостью защищалась женщина, из чего Римо сделал вывод, что защита вообще была линией ее поведения.