Рууна по-звериному глухо заворчал и попятился обратно в душевую.
— Ты зачем его пустил, Алёх? — упрекнул он подпирающего плечом стену терранина. — Теперь выгоняй. — Тонко вырезанные ноздри мУрука трепетали, ловя запах таратака.
В комнате воцарилось напряженное молчание. Чичи-жи крутил в лапах бутылочку с водой. Передумавший убегать Рууна вынюхивал сокурсника с порога душа. Алёх, потупившись, царапал гладкий пластик стены коротким терранским плоским коготком.
Первым тишину нарушил Алёх.
— Не буду я выгонять Чичи-жи, — юноша шевельнул расположенными над глазами тонкими темными дугами шерстки. — Это некрасиво и стыдно — он к нам дружить пришел.
Рууна едва слышно фыркнул, встопорщивая длинные усы.
— Дружи-ить? — задушенно пискнул пушистик, перехватывая у горла полы халата мелко задрожавшими пальцами. — Мау-ум-м…
Алёх оттолкнулся от стены и поманил Рууну к себе. МУрок послушался, приблизился к терранцу неслышными, крадущимися шагами, миг, и юноши обнялись, не стесняясь зрителя-чужака.
— Дружить, котенок, — Алёх зарылся носом между ушек прильнувшего к нему уша. — А мы его — под зад коленом?
Рууна тихонько и очень уютно затарахтел, потираясь щекой о ладонь терранца.
— Любимый, мы не можем дружить с уписем, — донесся до напрягшего слух Чичи-жи его отчаянный примуркивающий шепот. — Хоть что со мной делай, я от него писаюсь и какаюсь… Сначала — гипнолог… Ну пожалуйста… мур-р-р…
И таратак понял и устыдился. Как лично он повел бы себя три месяца назад, ввались в его комнату крупный мухом и заяви «давай дружить»? Наверняка тоже бы заикался, трясся и жаждал спрятаться куда-нибудь в укромное местечко, как сейчас Рууна.
— Встретимся после гипнолога, — юноша сполз со стула, шебурша трепещущими надкрыльями, и бочком скользнул к выходу.
Дверь комнаты с легким шерохом отъехала в сторону, выпустила в коридор и вернулась на место, отрезая Чичи-жи от ласкающейся пары терранец-мУрук.
Юный таратак, сожалеюще поскрипывая о неудаче, потоптался перед преградой, шевеля жвалами, смирился с ситуацией и уныло поплелся на свой ярус. Дружба дружбой, а нужно осваиваться на новом месте. Разобрать чемодан, разложить привезенные из дома немногие вещи, поставить на подзарядку визор и, забравшись в спальное гнездо, обдумать некоторые увиденные в академии странности.
В выделенной Чичи-жи для проживания комнате поджидал сюрприз — здесь, расположившись на полу в кружок, перекидывались в терранские карты Лауда, его желтый приятель-сорасник и Куку-жа. Картежники приветствовали юношу радостными возгласами.
— Давай к нам! — предложили они на три голоса. — Чем больше народу, тем игра живее!
Жаждущий побыть в одиночестве таратак возмущено застрекотал на компанию, отрицательно покачал из стороны в сторону брюхом и юркнул в угол. Там юноша сразу же окопался в спальном гнезде, выставив наружу лишь глаза на стебельках, и притих, мечтая волшебным образом перенестись домой, к маме, старшим братьям и младшим сестрам.
Из депрессивной задумчивости Чичи-жи вывел вкусный сладковатый запах. Насторожившись, таратак закрутил глазами и вскоре обнаружил его источник — возле гнезда стояла небольшая открытая коробка, полная желтоватых округлых пластинок. Чичи-жи пригляделся и признал любимое лакомство практически любого таратака чуфс*, обжаренные до хруста в глубоком масле тоненькие кружочки корня репун. Кто именно подкинул угощение, юноша не сомневался — конечно же Куку-жа!
Пошевелив жвалами, Чичи-жи судорожно сглотнул голодную слюну и зашебуршался, приподнимаясь, потом вспомнил про пост и тоскливо заскрипел.
«Я так и не выяснил, когда по терранскому времени утро», — подумал, дрожа усиками.
Грешить во второй раз во время ТПП бедняге не хотелось, достаточно того, что не помолился в великую дату, но запах чуфсов манил и медленно, но верно сводил с ума. Помучавшись минут десять, захлебывающийся слюной Чичи-жи высунул из гнезда голову и с осуждением уставился на как ни в чем не бывало перекидывающегося в карты сорасника.
— Это подло, Куку-жа, — скрипнул юноша. — Ты — грязный провокатор.
Черный, не поворачиваясь, насмешливо развел усики.
— Ты толком не обедал, — прошелестел он. — Я решил тебя чуть-чуть подкормить, бубОшка, но ничего другого достать не удалось. Простишь?
Чичи-жи смотрел на Куку-жа, и внутри у юноши будто отпускало взведенную звенящую пружину. Этот черный был слишком красив и мил, чтобы сердиться на него долго.
«Пост, — строго наполнил себе Чичи-жи, подбирая повторно закапавшие слюни. — Нельзя».
Выпрастав из гнезда передние лапы, юноша оттолкнул коробку с чуфсами подальше, клацнул на вздернувшегося в протесте Куку-жа жвалами и вылез уже весь.
— Лауда, — вежливо обратился он к соседу по комнате, — я могу, пока вы играете, подняться на твою паутину? Хочу кое-что в интернете поискать.
Лауда, не отрываясь от карт, разрешил небрежным взмахом лапы. Чичи-жи опять клацнул на Куку-жа жвалами, на этот раз прогоняя прочь, и по стенке шустро взобрался к потолку. Оказавшись на территории тортеца, юноша сразу же уселся перед визором, зашел в интернет-поисковик Гоогл и вбил в него на галахе запрос «Размножение. Четыре пола мУруков». Экран померцал и выдал десятка два ссылок.
Чичи-жи старательно сходил по всем, полистал статьи и статейки, выискивая слово пумпу, не нашел и озадачился. В статейках не упоминалось слово пумпу…
Тогда таратак сменил запрос и набрал короткое «пумпу». Визор почти немедленно выдал новый перечень ссылок, юноша кликнул самую верхнюю, и ему открылся некий рассказ, не статья. Рассказ состоял из шести страниц.
— Занятно, — проскрипел Чичи-жи и погрузился в чтение.
Спустя полчаса таратак все еще сидел перед экраном, растерянно почесывая грудь, стыдливо прислушивался к разлившемуся внизу брюха томному напряжению и размышлял над той порнографией, которую только что прочитал. Откровенной и чрезвычайно сочной порнографией! Разумеется, вместо описанной в рассказе парочки совокупляющихся мУроков имеющий богатое воображение юноша в красках представлял таратаков и прилично возбудился.
«Лучше бы я играл в карты», — шептал бедняга, стесняясь снять напряжение вручную, ведь он был в комнате не один.
Чтобы отвлечься и успокоиться, Чичи-жи решил пробить поиск понятия «пумпу» через картинки и, исходя из картинок и нескольких научных статей, вкоре выяснил — ни у мУруков, ни у терранцев не существует генетических четырех полов, лишь два. Но есть, так же, впрочем, как и у таратаков, особи, склонные к своему полу, их в интернете величали геями и лесбиянками, и те самые пумпу, отрицающие пол, с которым родились и причисляющие себя к противоположному. Таракаты звали таких угэрами, презирали и изгоняли из семей, превращали в общедоступных шлюх. МУруки тоже презирали, изгоняли и превращали, а терранцы — нет. Странные создания — терранцы…
Вдоволь насмотревшись на фотографии самых разных угэров — терранцев, мУроков и таратаков, Чичи-жи захлопнул визор и загрустил. Юноше хотелось кого-нибудь обнять и обменяться с этим кем-нибудь теплом усталой души. Пусть даже и с пумпу, а лучше — с пушистиком-мурчалкой Рууной. Ну, с Алёхом, на худой конец, терранин мягонький. Главное — не с мухомом, шиа-ши!
И желание таратака частично сбылось — кто-то подполз сзади, сотрясая паутину, и обнял со спины. Судя по запаху — Куку-жа. Чичи-жи откинулся в лапы черного сорасника и прошелестел:
— Ты знаешь, что терранцы официально признают угэров четвертым полом?
Куку-жа щелкнул жвалами и негромко откликнулся:
— Знаю. Они им и жениться разрешают, и детей усыновлять, и в университеты поступать. Хорошая раса — терранцы, правильная. Нам и мУрукам у них любви к ближнему учиться и учиться.
Чичи-жи подергал усиками, несогласный, повозился в кольце лап черного, устраиваясь поудобнее, и вздохнул.
— Рууна — угэр? — спросил, посомневавшись.
Куку-жа захрустел чем-то, будто жевал, и ответил после короткой паузы: