«Вырвет — не вырвет, — металось в черепной хитиновой коробке сознание бедолаги. — Вырвет — не вырвет»…
Не вырвало — продышался, отпустило. Осторожно приоткрыв веки в щелки, Чичи-жи принялся наблюдать за мерно уничтожающими стсиви тортецами. Сблизив плечи, паукообразные макали червей в небольшую, наполненную мутноватой, вонючей бесцветной жидкостью баночку и хрустели, довольно побулькивая, хрустели… Кошмар. Рядом с тортецами Куку-жа невозмутимо поглощал овощи с палочками «крев». А за спиной Куку-жа стоял серебристо-серый мухом, с влажными причмокиваниями посасывал нечто, напоминающее полоску кровавого мяса.
Чичи-жи подавился, потом вспомнил, что он уже три гала-месяца не боится мухомов, вскрыл собственный контейнер и героически принялся за еду, твердя, словно молитву «Космос уравнивает всех» и истерическое «Великая Праматерь, забери меня, пожалуйста, домой».
Помогло процентов на пятьдесят, но лишь благодаря Куку-жа — черный под столом круговыми, постепенно смещающимися вниз движениями наглаживал Чичи-жи по чувствительному брюху теплой средней лапой, щекоча ворсинками и периодически шипя «жуй». Прикосновения сорасника не сумели возродить скончавшийся аппетит готового расплакаться от отчаяния первокурсника, зато отвлекли его мысли от мерзопакости стсиви и пробудили иной, половой.
«Шиа-ши, — вяло страдал забалдевший юноша, настороженно прислушиваясь к нарастающему в определенном месте жару. — Как мне теперь из-за стола-то вылезать… Позор… Ики-та пять раз, почему таратаки не носят одежду, как терранцы и мУруки?»
Возбуждающая лапа Куку-жа исчезла, и Чичи-жи невольно разочарованно стрекотнул. Доесть он был не в состоянии и умирал — хотел продолжения ласк.
— Моя каюта свободна еще полтора часа, сосед в библиотеке, — с намеком страстно скрипнул таскающий из контейнера сорасника палочки крева Куку-жа, подаваясь вперед и трогая трепещущие усики Чичи-жи своими, тоже трепещущими. — Позволь пригласить тебя в гости?
Донельзя смущенный Чичи-жи, оттолкнув нахала, расправил крылья, сиганул прямо со стула на потолок и, сломя голову и сгорая от стыда, помчался прочь из столовой, подальше от соблазна и унижения. Убегая от потенциального уша, он нечаянно стоптал пару-тройку подвернувшихся под лапы путешествующих по потолку инорасников, свернул не к грави-лифту, а в другую сторону и вскоре, — впрочем, вполне ожидаемо, — наглухо заблудился в переплетениях коридоров.
Примерно с час бедняга плутал, шарахаясь от встречных незнакомцев, в основном, будто назло, мухомов, надеясь отыскать дорогу к своей каюте самостоятельно. Потом он устал, отчаялся, присел в каком-то уголке потемнее передохнуть, грустно подперев лапой голову, и незаметно задремал.
Разбудил Чичи-жи приятный подмуркивающий голос.
— Эй, упись, — звал голос. — Проснись, замерзнешь!
Чичи-жи разлепил веки, полюбовался на присевшего напротив на корточки серого в бурую пятнышку, дрожащего, взъерошенного мУрука и вопросил трагическим тоном:
— Рууна, скажи, нам дома было скучно? Ну вот зачем нас понесло в гала-академию?
Юный мУрук жалко шмыгнул носиком и отчаянно задергал ушками и хвостом сразу.
— Чичи-жи, у тебя на запястье, — пушистик отрывисто вздохнул, борясь со страхом, — надет и-фик. Он же — компас и карта ярусов нашего спутника. Хочешь, покажу, как им пользоваться?
Боялся, боялся упися до остановки сердца, — или какой орган у мУруков кровь гоняет, — но не убегал и не прятался, переборол себя и вполне искренне предлагал помощь. По мнению зашевелившего жвалами Чичи-жи, подобный подвиг был достоин награды!
— Покажи, — толчком познавший истину таратак сложил надкрылья, и, стараясь не совершать резких движений, медленно протянул мУроку лапу с и-фиком, начиная будущую крепкую, не разлей вода, дружбу.
====== Часть 3 ======
Инструктаж по использованию и-фика как карты не затянулся — Чичи-жи схватил информацию с первого раза. Да и нечего там было, по большому счету, хватать: зашел в нужную папку — и вперед, устройство все покажет само картинками, с голосовым сопровождением на галахе. Замечательная вещичка и-фик, удобная и несложная, доступная даже личинке!
— Понял? — Рууна, скаля белоснежные острые иголки-клыки, смотрел серьезно, дергал ушками. Хвост он зажал под мышкой, чтобы не мешал мельтешением.
Чичи-жи движением усиков подтвердил «понял», тут же сообразил, что мУрок вряд ли знаком с таратакской мимикой и уже вслух скрипнул «да, большое спасибо». Юноша умирал — хотел погладить пушистика по мордочке, ощутить под пальцами его шерстку, наверняка шелковистую и мягкую, но сдержал порыв. Зачем пугать инорасника?
— Ты на каком ярусе живешь? — спросил он, для верности убирая лапы за спину.
Рууна явно истолковал жест сокурсника верно и чуть-чуть расслабил напряженные плечи.
— А ты ничего такой… — мяукнул. — Спокойный упись…
Не желающий зваться уписем Чичи-жи протестующе клацнул жвалами, и мУрук шарахнулся от него, вздыбливая на загривке шерстку. Не удержавшись на корточках, он шлепнулся на жуп и вскинул ла… руки в защитном жесте.
— Укушу!!! — прорычал с угрозой удивительно низким для столь некрупного и изящного существа голосом. — У меня зубы!!! — Если учесть, что пушистик весил раза в два меньше таратакца и не имел хитиновой брони, получилось забавно.
Не впечатленный представлением Чичи-жи разглядывал инорасника с чувством, близким к умилению.
— А у меня — жвалы, — прошелестел он примирительно, скрещивая стебельки глаз. — И что? Именно — ничего. Я на тебя не нападаю.
Рууна пялился с пола громадными, плещущими не контролируемым ужасом круглыми глазищами, его хвост метался, выписывая в воздухе немыслимые геометрические фигуры.
— Как же я тебя боюсь, — наконец выдавил одержимый фобией бедняжка. — Ну зачем ты так похож на упися?
Чичи-жи припал на задние лапы, шурша надкрыльями.
— По моему мнению, мухомы гораздо страшнее уписей, — сообщил юноша доверительно. — Они… у них… — таратак расплел глазные стебельки и зажмурился. — Они мясо сырое жрут! — почти выкрикнул, вспомнив мухома из столовой. — Сырое, с кровью! Фу-у-у!
Рууна хнипнул горлом и уронил руки на колени.
— Эм-м-м, — промурчал мечтательно сквозь нервно сжимающиеся челюсти. — Я тоже ем сырое мясо. Иногда, по случаю, для витаминов. И чтобы обязательно с кровью, это самое вкусное мясо на свете.
Шиа-ши и атум. Припорхали. Чичи-жи-то напрочь забыл, что мУруки — плотоядные. Ну, не связывался у него в мозгах очаровательный, с лучистыми, мерцающими ласковой зеленью глазищами на треть мордочки пушистик Рууна с хищниками!
«Внешность, ты обманчива, о Великая Праматерь»!
Травоядный до мозга костей — хотя какие мозговые кости, у таратаков нет костей! — Чичи-жи вздохнул и искренне опечалился.
— Рууна, — юноша вынул из-за спины передние лапы и сложил их на груди, принимая позу таратакского обиженного достоинства. — Что ты вообще знаешь о таратаках, кроме того, что мы похожи на ваших уписей? А? По-моему, ничего. Как, впрочем, и я о вас, мУруках.
Не ожидавший подобного наезда Руна смотрел, растерянно ощерясь, теребил кончик хвоста.
— Кое-что знаю, — вымолвил после непродолжительного молчания. — Например, то, что вы — двуполые, яйцекладущие травоядные и у вас матриархат. Еще знаю легенду про вашу Великую Праматерь Аа-а, родоначальницу всех таратаков, и ее отважного мужа Бэбэ-бэ, спасшего первую кладку Аа-а от червя ужора ценой собственной жизни. Знаю про мух жужищ, знаю примерно сто слов из вашего языка и мотив двух песен. Это мало или много?
«Ики-та! Да Рууна — образованный иномирянин»! — мысленно возопил Чичи-жи и почтительно склонил перед мУруком голову. Сам таратак не знал ни слова на мУрукском, и уж понятно, ни слухом, ни духом не ведал ни единой мУрукской легенды, даже простенькой. Осведомленность пушистика потрясала и заслуживала уважения!
Искренне повосхищавшись Рууной, Чичи-жи выпрямился.
— Я читал, — неуверенно-скрипуче начал юноша, скромником перебирая задними лапами, — у вас и у терранцев четыре пола есть. Самцы, самки, геи и пумпу. Ты вот кто?