— У вас всегда так уныло кормят? — спросил, плетясь за Куку-жа к столикам.
Куку-жа закатил глаза под веки и возмущенно споткнулся, но сразу же выровнялся.
— Какой сегодня по нашему календарю день, личинка? — скрипнул он, скрещивая стебельки глаз. — Правильно, ТВП. Соответственно — пост.
Теперь настала очередь спотыкаться Чичи-жи. Юноша, едва не уронив подноса, хлопнул себя ладонью в грудь и резко застопорился, затрепетал надкрыльями. Траур по Великой Праматери, о щедрый яйцеклад далекой строгой любимой мамочки! Он сбился со счета дней и не прочитал утром положенной молитвы… Святотатство!
Явно не страдающий излишней религиозностью Куку-жа насмешливо подергал усиками.
— Забыл? — прошуршал. — Не помолился утром? — Чичи-жи закарябал когтями опущенную к полу морду, каясь, и черный юноша, лаская, погладил его пальцами по подбородку под жвалами. — Помолишься после обеда по терранскому времени, — утешил. — Праматерь поймет и простит.
Чичи-жи ненадолго потрясенно завис, обдумывая предложение сорасника, и облегченно отмер. А ведь это определенно выход, ики-та! Куку-жа — гений!
— Спасибо! — он возбужденно подпрыгнул, поджимая запульсировавшее брюхо. — Я так и сделаю! Но… — юноша сник повторно, — у кого можно выяснить терранское время?
Куку-жа весело расскрипелся, замахал зажатым в средней правой лапе подносом, тыча передней левой лапой назад и вбок:
— У терранцев, конечно! У кого же еще? В академии полно терранцев, бубОшка!
Чичи-жи посмотрел, куда показывает черный, и узрел неспешно бредущих по границе участка таратаков, держащихся за ла… руки терранца и мУрука, вроде, гэвов.
— Алёх, Рууна, идите к нам! — громко окликнул инорасников Куку-жа. — Мой уш* хочет у вас кое-что срочно спросить!
Чичи-жи удивленно вытянул усики и таки выронил поднос.
«Какой еще уш?! — возопил он мысленно. — Ты меня один разочек чуть-чуть полапал только, бессовестный, и то случайно!»
На скрипучий крик Куку-жа обернулось довольно много голов, в основном — таратакских, но было и несколько инорасных, и без оснований ославленный во всеуслышание ушем черного Чичи-жи попятился, засмущался. Сзади на спину юного, готового протестующе вспорхнуть к потолку таратака легла чья-то колеблющаяся тень и мягкий, показавшийся знакомым голос велел:
— Брюхо подбери, проход загораживаешь.
Чичи-жи заскрипел, и со стены к нему, задравшему морду, спустился рыжий тортец. Лауда!
— Хай, — вежливо поздоровался паукообразный. — Давно не виделись, атум.
Следом за Лаудой на пол соскочил другой тортец, желтый и крупный, гораздо крупнее рыжика, протянул жать ладонь.
— Хай! — клацнул он жвалами и забулькал, мелко трясясь.
— Хай! Хай! — вторили тортецам подошедшие терранец и мУрук.
Оказавшийся перед четырьмя непожатыми ладонями Чичи-жи растерянно стрекотнул, припадая на задние лапы. По этикету следовало сначала уважить старших, но кто из окруживших его инорасников — старший?! Праматерь, ты жестока к своему потомку…
Значит, пожмет по росту и массе тела. Решившись, Чичи-жи помял в пальцах ладонь приятеля Лауды, потом — самого Лауды, после и гораздо аккуратнее — скалящего жва… зубы терранца и мУрука и расслабился.
— Чичи-жи, — скрипнул, скрещивая усики. — Первый курс.
Впервые увидевший столь близко мУрука живьем юноша с трудом сдерживал прущее изо всех щелей панциря любопытство. Как Куку-жа назвал мяуку, Рууной?
МУрук смотрел на переминающиегося на лапах таратака с нескрываемым страхом, прижав к круглой, покрытой дымчато-серым в бурую пятнышку коротким мехом голове треугольные ушки и распушив усы. Серый, обведенный коричневатой тонкой каймой влажный, плосковатый нос иномирянина брезгливо подергивался, вбирая запахи, выпущенный сквозь специальное отверстие в комбинизоне роскошный хвост гулял рывками вправо-влево, вправо-влево, выдавая напряженность хозяина. Терранин поглаживал мУрука между лопаток или Чичи-жи примерещилось?
— Мау-у-ук, я никогда не привыкну, хоть убейте, — на пределе слышимости прошептал мУрук с отчаянием, тоскливо примуркнул на выдохе и интимно опустил голову к терранцу на плечо. Красивое, полное плавного изящества создание гуманоидного типа с загадочными, слегка раскосыми выпуклыми изумрудно-зелеными глазищами ночного хищника, куда красивее тортецов. Чичи-жи бы хотелось подружиться с подобным!
— Идем, любимый, — терранец быстро чмокнул мУрука в висок и, обнимая одной лап… рукой вокруг талии, повлек прочь. — Ну их, этих уписев*… Идем…
…А Рууна нежданно уперся и не пошел.
— Мне с ним и с его сорасниками учиться шесть гала-лет, Алёх, плюс практика, плюс совместная работа по госпиталям, — юноша наставил на Чичи-жи ушки, его хвост уже не гулял — метался, хлеща по икрам. — Ужас… Наверно, ты прав, надо соглашаться на гипноз…
Вот так — космоса фобии отдельных личностей не касаются. На планете МУрук существуют уписи, на планете Таратак — подобные им хищные мухи жудищи, жуткие ядовитые твари, летающие, как и уписи, роями, и подземный червь ужор, метровое страшилище с зубастой пастью, по счастью, одиночка. У тортецов есть ящерицы у-кошмы. У терранцев — рыбы пираньи, акулы и гнус. Где-то еще, Чичи-жи запямятовал, зверствуют гигантские комары. Серый в пятнышку мУрук по имени Рууна панически боится таратакцев, напоминающих ему уписей. Чичи-жи не менее панически боялся мухомов, но излечился с помощью гипноза, поступив в гала-мед.академию. Лауда наверняка когда-то боялся ящерицеобразных жителей планеты Щверь…
Кстати. Рууна сказал, он и Чичи-жи — сокурсники? Получается, сей хвостатый пушистик — первокурсник и такой же новенький в академии, как и Чичи-жи? Ики-та, маук и блядь, здорово! Но если Рууна — первокурсник, то он — очень шустрый первокурсник и не стесняшка, как Чичи-жи, раз уже завел себе уша-терранина и тот называет его тягучим, музыкальным словом «любимый»?
Ошарашенный мыслью юный таратак едва не опорожнил клоаку. Пока он сдерживал позывы брюха, мУрук, скрипнув жва… зубами, наклонился, поднял оброненный Чичи-жи обед и протянул дрожащей ла…рукой.
— Возьми, — муркнул, и поспешно попятился, мелко трясясь и вздыбив неприкрытую одеждой шерсть. — А я… мы с Алёхом, пожалуй, действительно пойдем. Прости за то, что я тебя боюсь до уссачки, иномирянин. Надеюсь, после посещения мной гипнолога между нами наладится.
МУрук и терранин исчезли по направлению к выходу из столовой, сцепив в замок пальцы. Таратакцы и тортецы проводили парочку взглядами, Куку-жа завистливо щелкнул «обезьяна и кошар», и стихло.
— Вон столик освободился! — неожиданно встрепенулся приятель Лауды среди всеобщего молчания. — Бегом, хэвры*! Хочу отобедать как цивилизованный, сидя на стуле за столом! — и ломанулся на штурм, ибо не только он жаждал отобедать за столом, аки цивилизованный.
За стартовавшим метеором желтым, постукивая по твердому покрытию пола когтями, потрусил сжимающий под мышкой левой передней лапы контейнер с едой Лауда. Вмиг отмершие таратаки кинулись догонять паукообразных.
Им повезло — успели вперед других и расселись вчетвером господами.
— Приятного аппетита! — пожелал всем бухнувшийся на стул первым желтый тортец, ловко когтем большого пальца Великая Праматерь знает какой лапы вспарывая пленчатую упаковку контейнера. И Чичи-жи, лукаво поскрипывая: — Бесплатный совет: не смотри, что едим мы с Лаудой, любопытная, глупая личинка — стошнит без привычки.
В контейнере тортеца копошилось в количестве, кучкой, нечто толстенькое, кольчатое, белесое и — живое? Червяки размером с палец терранца? Шиа-ши! Пока Чичи-жи пугался, давясь тошнотой, тортец извлек из контейнера две пластиковые палочки, ухватил ими одного червяка, впился в его извивающееся тельце жвалами, оторвал пище хвост и бодро захрумкал.
— Лауда, — обратился к воюющему с упаковкой рыжику, предвкушающе поблескивая восьмью паучьими глазами, — у тебя пряного соуса к стсиви, случайно, нет?
Моментально утративший аппетит Чичи-жи трепыхнул надкрыльями и торопливо отвернулся, для верности зажмурившись и часто-часто дыша. А ведь желтый тортец честно предупредил — не стоит смотреть, чего он с Лаудой ест. Жаль, предупреждение запоздало — Чичи-жи уже и увидел, и впечатлился до крайности.