- Тебя можно вести на приём к Господу Богу. Только вот выпьешь это, - и он показал синенький пузырек, - и у тебя будет свой код и биография, а то тебя любая машина остановит и произведет допрос с пристрастием. Торопиться нам некуда. Я обычно созерцаю красоту по нескольку дней подряд, так что меня никто не хватится, а твоя биография в тебе должна укрепиться и достичь симбиоза с твоим организмом.
- Какая биография? - не понял я. Я действительно ничего не понимал. - Я выпиваю твою микстуру и становлюсь другим человеком?
- Не волнуйся, это не та микстура, которая меняет личность, - сказал Алекс, - это палёный препарат, на какое-то время в тебе образуются данные другого человека, но ты помнишь, кто ты есть. У нас многие такое пьют, чтобы Господь Бог не принял меры за инакомыслие и не заставил выпить микстуру, превращающую тебя либо в животное, либо в учителя по воспитанию подрастающего поколения.
- Подожди, - сказал я, - если у нас много времени, то ты, может быть, разъяснишь мне, где я нахожусь, что у вас происходит и вообще? У нас ничего подобного не было.
- А у тебя какой год был по новому летоисчислению? - спросил Алекс.
- А с какого времени вы считаете свое летоисчисление? - спросил я.
- Как с какого, - возмутился мой куратор, - с Рождества Христова.
- Ну, если с этого, то у меня был две тысячи четырнадцатый год, - сказал я.
- Так-так, - что-то бубнил про себя Алекс, открывая квадратики на своём планшете. - Ты жил во времена империй. Российская империя, германская, американская, китайская, индийская, французская, египетская, испанская, украинская, польская, венгерская, бразильская, мексиканская, канадская, африканские...
- Стот-стоп, - остановил я его, - какие бразильские и мексиканские империи? Что за польская империя? Такой империи вообще не было. Китай тоже империей никто не называл, а Украину тем более.
- Это по-вашему не было империй, а по-нашему было, - парировал Алекс. - Понимаешь, в начале двадцать второго века создалась ситуация, когда сверхдержавы еле сдерживались от того, чтобы не броситься друг на друга для расширения рынков сбыта своей продукции и усиления своего влияния на малые государства. Когда рядом живут три огромные собаки, то когда-нибудь они вцепятся друг другу в горло, потому что они всегда считают, что у кого-то из них чашка мельче, кусок одному лучше, а другому похуже. А затем эти собаки бросятся пожирать всех малых собачек. Вот и получается, что все довольными быть не могут.
- Кого это ты назвал огромными собаками? - спросил я, внутренне подозревая тех, о ком идет речь.
- Естественно кого, - сказал Алекс, - Америка, Китай и Россия. Последняя вообще-то только территориями сильна, а так, на подхвате у всех, кто посильнее. Так вот, в предчувствии неминуемой войны, последней войны для всей нашей цивилизации, малые страны объединились и создали новую международную организацию - ОМН - организация малых наций. Все малые страны ушли из ООН и присоединились к ОМН. В ООН остались всего лишь несколько стран. Даже Индия ушла в ОМН, не говоря уж о Бразилии и Мексике. В советской России был такой поэт Маяковский, он по этому поводу написал: "если в партию сгрудятся малые, сдайся враг, умри и ляг, партия рука миллионопалая, сжатая в один гигантский кулак". Вот ОМН и стала тем кулаком, который стал объединять весь мир, потребовав созвать всемирную конференцию по новому мироустройству.
- И что, получилась эта всемирная конференция? - улыбнулся я. - Это только в сказках бывает, что все жили дружно и счастливо и померли в один день.
- Что ж ты Фома такой неверующий, - терпеливо объяснял мне Алекс, - маленькие государства имеют очень большую силу в силу своих непомерных амбиций. Это как маленькие люди. Все, кто выше их ростом, их злейшие враги. Такое же происходит и у самых высоких людей, но у тех нервные окончания расположены далеко от мозга и до них всё доходит только на третьи сутки, в то время как маленькие люди успевают уже по десять раз нагадить тому, кто родился выше их ростом. Возьми хотя бы римского полководца Нарсеса. Он, помимо того, что был карликом, так был ещё и евнухом. А это в сто раз хуже, чем если бы он был просто карликом. Так что, рост является сильным побудительным мотивом для того, чтобы быть впереди всех либо на высоких каблуках, либо первым по жестокости.
Глава 91
- Ну и что, - парировал я. Многие великие люди были людьми высокого роста. И люди среднего роста добивались многого.
- А вот у нас чудо сотворили именно маленькие страны, - сказал Алекс, - карлики, как ты говоришь. Всё производство стран-гигантов было сосредоточено в этих странах-карликах. Сверхдержавы только получали деньги. На всемирной конференции сверхдержавам был поставлен ультиматум: либо они проводят федерализацию у себя и разделяются на такие же маленькие государства, либо сверхдержавы будут изолированы от всего мира. А тут и рабочий класс в сверхдержавах, обиженный тем, что ему предпочли дешевую рабочую силу в малых странах, тоже потребовал федерализации и права самим решать, что им выгодно, а что невыгодно. Пятьдесят лет шли консультации, перемежающиеся локальными войнами и аннексиями с реаннексиями.
- Какими ещё реаннексиями? - не понял я. - Я что-то не слышал ни об одной реаннексии.
- Это у вас не было реаннексий, а у нас были, - продолжил Алекс. - Что было аннексировано ранее, возвращали назад.
- Но это же больно для народа, - сказал я.
- А разве это не было больно для тех, кого аннексировали? - спросил Алекс. - Как аукается, так и откликается.
- И к чему привела эта ваша федерализация? - усмехнулся я.
- К тому, что есть у нас сегодня, - засмеялся мой учитель, - снова стала заседать Организация Объединённых Наций, но в ней стало на двести пятьдесят членов больше. Или даже ещё больше, я не пересчитывал.
- Откуда же взялось двести пятьдесят новых членов? - спросил я, лихорадочно подсчитывая тех, кто мог распасться на малые державы.
- Очень просто сказал Алекс, - в Америке пятьдесят пять республик, в России восемьдесят девять, в Германии шестнадцать, в Китае двадцать три, во Франции двадцать два, в Украине двадцать пять и там других ещё набирается очень много. Кстати, пришлось делиться и тем, кто вступил в ОМН. Раз всем поровну, то никаких исключений быть не может.
- Ну и как получилось? - усмехнулся я.
- А неплохо получилось, - ответил с улыбкой Алекс. - Представь себе, что раньше весь мир был огромной буханкой хлеба. Так и мука не промешана, и комочки дрожжей не рассосались и сахар не до конца растворённый, а через некоторое время в хлебе образуется плесень, которая пожирает всё живое, превращая его в ту же плесень и тут же червячки какие-нибудь, которые жруг хлеб и плесень. А если взять этот хлеб и разрезать на пятьсот частей в виде маленьких сухариков и в них не заводится никакая гадость. Всё, что может заводиться, сразу выявляется и уничтожается. И хлеба меньше не стало, он просто стал легче, но долговечнее. Отчего погибали империи? Потому что в их огромном организме заводились вредители, которые уничтожали всё её нутро, и империя падала как колосс на глиняных ногах. Ткни пальцем и она рассыпалась. Вроде бы мощь, сила, а на деле оказался бумажный тигр. А вот объединение маленьких государств есть мощь, против которой устоять нельзя.
- И кто же всеми вами правит? - спросил я.
- Нами правят те, кого мы выбираем, - сказал мой наставник основам новой жизни. - Демократия. Правда, везде демократия разная, та, которая спускается сверху вниз избранными правителями.
- Так, - сказал я, - и у вас такая же херня, как и у нас. Кто дорвался до власти, тот и трактует законы так, как ему это нужно. А какие республики ты вообще на память знаешь, - спросил я, - а то у тебя в компьютере всё на каком-то непонятном языке.