— Если есть любовь, тогда это не секс. Это — просто любовь. Но бывает же и по-другому? Ты об этом думаешь, верно?
Сью чувствовала, что сейчас сгорит от стыда, но прервать этот опасный разговор не было сил. И желания тоже. Фатима откинулась на спинку шезлонга и заговорила, не глядя на Сью, чтобы не смущать подругу.
— Сью, у нас это не принято. Отношения до брака всегда карались смертью. Так было тысячи лет. Но на дворе двадцатый век. Мы разъехались по всему миру. Уже не все наши женщины носят чадру, не все юноши вступают в брак девственниками. Я родилась в Англии, жила в Англии, училась в Англии, пою в Англии… я уважаю законы предков, но не могу слепо им следовать. К тому же… о сексе необязательно трубить на каждом углу. Многие звезды это делают, но мне кажется — зря. Это нехорошо. Это дело двоих, мужчины и женщины.
Сью откашлялась и спросила шепотом:
— Ты… У тебя уже было… с мужчиной…
— Я была близка с мужчиной, Сью. Я и сейчас сплю с ним, довольно часто. Если об этом узнают, мне конец.
— Я никому не скажу!
— Я не о тебе. Ты хорошая девушка, Сью. У меня никогда не было такой подруги, поэтому я никогда об этом и не рассказывала. Тебе — рассказываю. Он мой телохранитель. Ему можно находиться со мной рядом всегда. Вот он и находится.
— Он… Ты ему доверяешь?
— Это секс. Здесь другое доверие. Он этого не хотел, настояла я. Он знает, что его казнят, если узнают, поэтому молчит. Я доверяю ему свою жизнь — разве этого мало, чтобы доверить еще и тело? Но не он хозяин моей души. Такого я еще не встречала. Ты считаешь меня развратной?
— Я? Что ты, Фатима! Судить может только Бог, а не люди, ну а в сексе я вообще ничего не понимаю. Я тебя старше на пять лет, но все еще не знаю мужчин. Совсем.
— Возраст роли не играет. Просто однажды просыпаешься и чувствуешь: пора.
Сью чувствовала себя полной дурой, задавая следующий вопрос.
— Фатима? А как узнать, что… пора?
Фатима долго и задумчиво смотрела на красную и растрепанную Сью, а потом совершенно серьезно сказала:
— Когда рядом окажется подходящий мужчина.
— А его как узнать?
— По-разному. Можно самым простым способом. Чтобы был опрятный, вежливый, прилично одетый, ласковый. Порядочный. Одним словом, не безработный, не пьяница и не преступник.
Джулиан, холодея от восторга, подумала Сью. Типичный Джулиан! Значит, я не ошибаюсь. Фатима тем временем продолжала:
— Можно иначе, как я. Хорошо его знать, много лет. Привыкнуть к нему. Доверять ему. Не бояться его. Быть его хозяйкой. Но бывает и совсем иначе.
— А как?
— Так, как пишут в стихах. Как поют песни. Когда посмотришь в глаза — и тебя подхватит вихрь. Унесет тебя от людей, от земли, туда, где никого, только ты и он. Не будет ничего, ни времени, ни пространства, ни дня, ни ночи, только ты и он. Ветер будет ласкать вас, дождь превратится в океан, звезды посыплются с неба, а на их месте родятся новые, но вы ничего не заметите, ты и он. Как узнать? По запаху волос. По блеску глаз. По рукам. Не знаю, как узнать. Будешь знать только ты. И он.
— Фатима, как красиво, как песня…
Фатима расхохоталась и вскочила, хлопая в ладоши.
— Это и есть песня, Сью, моя песня. Только поэт — не я. Абу Аль Тайиб. Наш великий певец, воин и мыслитель. Этой песне тысяча лет.
— Значит, это просто выдумка?
Фатима стала серьезной и опустилась перед Сью на колени, взяв девушку за руки.
— Если песню поют тысячу лет и если песне до сих пор верят, разве может она быть выдумкой?
Фатима уже ушла, а Сьюзан все сидела и смотрела на океан.
Время пришло? Или нет? Кому какое дело, ведь это касается только двоих. Ее и Джулиана.
Майкл Беннет объявился накануне захода в Кейптаун. Он был мрачен и не расположен к злым шуткам.