Момент для этого был крайне неподходящим: на предстоящее торжество было обращено внимание самого государя, и министр рассчитывал в этот день эффектно продемонстрировать единство литературной корпорации. Угроза того, что намеченный сценарий «национального» торжества может быть искажен, заставила Уварова скрепя сердце обратиться к Бенкендорфу с просьбой найти управу на смутьянов. Сотрудники «Северной пчелы» и «Сына Отечества», по-видимому, получили приказание во что бы то ни стало добыть билеты и явиться на юбилей, однако применительно к самим Гречу и Булгарину даже категорическое требование шефа жандармов, переданное через Дубельта, уже не могло ничего изменить: Смирдин полностью раздал свою часть билетов, а обращение непосредственно к организаторам Греч и Булгарин, очевидно, сочли слишком унизительным, да и попросту невозможным после письма к Жуковскому от 29 января. В результате два самых известных петербургских журналиста все-таки не присутствовали на празднике в честь Крылова, что не прошло незамеченным. Все это до такой степени обострило неприязнь Уварова к Гречу, что он и после праздника продолжил преследовать журналиста, на сей раз используя прессу.
Анализ публикаций, связанных с юбилеем, свидетельствует об исключительном положении, предоставленном газете Воейкова «Русский инвалид» и еженедельнику А.А. Краевского «Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”». «Инвалид» первым, уже через день после торжества, поместил отчет о нем, напечатал в полном объеме все речи и стихотворения, прозвучавшие на празднике (воспроизведя таким образом все, что вошло в брошюру «Приветствия, говоренные…», вплоть до перечня музыкальных пьес), и еще несколько материалов, связанных с юбилеем: пространную «Запоздалую речь Русских Инвалидов И.А. Крылову», сочиненную И.Н. Скобелевым (под псевдонимом Русский Инвалид), поздравительные стихи Р.М. Зотова «Нашему поэту-ветерану Ивану Андреевичу Крылову. При праздновании 50-тилетия его славы» и библиографическую заметку сотрудника Публичной библиотеки И.П. Быстрова об истории басни «Волк на псарне». «Литературным прибавлениям», помимо перепечатки стихотворений Вяземского и Бенедиктова, досталось право опубликовать «Лавровый листок» Гребенки, однако тексты приветственных речей остались прерогативой «Русского инвалида». Попытка Краевского воспроизвести их в составе отчета для «Литературных прибавлений» натолкнулась на прямой запрет Уварова.
Между тем статья о юбилее, написанная Гречем со слов кого-то из присутствовавших, смогла увидеть свет в «Северной пчеле» только 8 февраля, на шестой день после праздника. К ней прилагались стихи Вяземского, но ни текстов речей, ни других стихотворных приветствий, ни иных дополнительных материалов, за исключением рескрипта Крылову, газета не поместила. Нехарактерные для «Пчелы…» медлительность и скудость в освещении важного события, по-видимому, объяснялись тем, что министр-цензор намеренно задерживал ее материалы.
Более того, одновременно Уваров через «Русский инвалид» инспирировал возникновение скандала, также направленного против Греча и Булгарина. В свой отчет о празднике Воейков вставил язвительную фразу: «Из известных писателей не участвовали в сем празднике Ф.В. Булгарин, Н.И. Греч и О.И. Сеньковский ‹sic!›». Учитывая официозный характер чествования Крылова, этот выпад прозвучал как прямое обвинение в попытке создания литературной фронды. Намеренно искаженную фамилию редактора «Библиотеки для чтения» Воейков добавил в список, очевидно, по собственной инициативе.
В освещении крыловского юбилея приняла участие и немецкоязычная «St. Petersburgische Zeitung». Хотя газета, в которой сотрудничали петербургские немцы-литераторы, несомненно имела возможность подготовить и поместить оригинальный материал об этом событии, она ограничилась практически дословным переводом отчета «Русского инвалида», включая выпад против троицы отсутствовавших. Учитывая, что «St. Petersburgische Zeitung» издавалась Академией наук, т. е. находилась непосредственно в ведении Уварова как ее президента, можно полагать, что распоряжение воспроизвести именно материал «Инвалида…» поступило прямо от него.
Издатели «Северной пчелы» смогли ответить на эти обвинения только 8 февраля: в том же номере, где была опубликована статья о юбилее, появилась и оправдательная заметка за подписью Греча:
В № 31-м «Русского инвалида», при описании торжества юбилея И.А. Крылова, имя товарища моего, Ф.В. Булгарина, и мое помещены в числе имен тех литераторов, которые не участвовали в торжестве. Это требует пояснения. Накануне торжества поручили мы А.Ф. Смирдину доставить нам билеты и отдали ему следующие за то деньги. На другой день г. Смирдин объявил нам, что все билеты уже розданы. Ф.В. Булгарин поехал к И.А. Крылову, чтоб объявить ему о том и поздравить его лично; я же, принужденный нездоровьем сидеть дома, исполнил этот приятный долг письменно. Мы участвовали в торжестве сердцем и душою.
Несмотря на примирительный тон «Северной пчелы», скандал разрастался. 12 февраля в «Литературных прибавлениях к “Русскому инвалиду”» было помещено следующее «Объяснение»:
Для устранения от себя нарекания в произвольной раздаче билетов на обед, данный 2 февраля в честь И.А. Крылова, или в умышленном исключении из этого празднества кого-либо из литераторов, желавших в нем участвовать, учредители его просили нас дать следующее пояснение на пояснение г. Греча, напечатанное в «Северной пчеле» (№ 32, 8 февраля):
За несколько дней до праздника и тотчас по составлении подписных листов для внесения имен желавших в нем участвовать, учредители сообщили при письме одного из них таковый лист г. Гречу с 30-ю билетами, предоставляя их в его распоряжение. Г. Греч возвратил немедленно список и 30 билетов при письме, в котором изъяснял, что, «не имея случая раздать билеты и находясь в невозможности участвовать в празднестве, он препроводил обратно и лист, и билеты». Письмо сие от 29 января, а обед был дан 2 февраля. В то же время разосланы были подписные листы ко всем литераторам, находящимся в Петербурге. – При сем учредители празднества, для исправления ошибки, вкравшейся в 31 № «Русского инвалида», вменяют себе в обязанность объявить, что если г. Сенковский и не был на помянутом обеде, то взял билет на оный и, следовательно, именем своим в нем участвовал.
Автором текста этого коллективного заявления был Вяземский. Первоначальный вариант «Объяснения», сохранившийся среди бумаг Краевского, существенно отличается от печатного:
Учредители праздника в честь И.А. Крылова уведомили нас, что, прочитав известие, напечатанное в 32 № «Северной Пчелы» и 31 № «Русского Инвалида», они считают долгом пред публикою объявить, что подписные листы для внесения имен желавших участвовать в сем празднике, равно и билеты для входа в залу собрания были сообщены всем гг. литераторам, находящимся в Петербурге, а в том числе г. Гречу и г. Булгарину, за три дня до праздника. Г. Сенковский хотя и не был на сем обеде, но взял билет на оный и, следовательно, именем своим в нем участвовал.
Этот текст был передан Краевскому через Одоевского с просьбой «принять по сему благоприличные меры», т. е. представить его на рассмотрение министру. По всей видимости, именно вследствие вмешательства Уварова упоминание о Булгарине исчезло, и «Объяснение» сосредоточилось на разоблачении лжи Греча при помощи цитаты из его письма Жуковскому от 29 января. Отметим, однако, что подобное использование частного письма могло бросить тень на репутацию поэта, и Уваров, вероятно, не без труда добился от него согласия. «Жуковский уже объяснился по этому [поводу] с министром, и препятствия не будет», – с облегчением сообщал Вяземский Одоевскому. Готовую же статью следовало незамедлительно представить министру на окончательное одобрение: «Так сказал Уваров Жуковскому».