Да что она городит, эта ведьма?! Они все слушают ее? Они внимают ей, качают головами, явно припоминая, мои бесовские проделки. Но это же ложь! Я никогда никому ничего плохого не делала!
Наконец судья прервал ее тираду.
– Прошу, ближе к сути! Что именно вы видели прошлым вечером?
– Да, Ваша честь, – как смиренно эта тварь склонилась в легком поклоне. – Я вышла с девкой бросить камни в костер… ну чтобы увидеть, сколько сыновей она принесет господину. Но вместо нашей Заступницы мне явился проклятый Вальзаар!
По площади прокатились вскрики и причитания.
– Он пометил ее! Девка – рабыня демона! Он вселился в нее и велел пролить невинную кровь! Кровь той, которая доверяла ей, матери грудного дитя и верной жены!
Случайный взгляд находит багровеющее лицо Хостена. Вдруг он расталкивает толпу и, оскалившись в страшной, искаженной болью гримасе, протягивает руки и бросается ко мне.
– Стража! – крик судьи.
Хостена отбрасывают назад на толпу.
– Смерть бесовке! – кричит кто-то.
Злоба в толпе нарастает как снежный ком.
– Стража! – снова прокричал судья.
Стражники быстро оцепили лобное место в кольцо, отпихивая назад тех, кто особенно явно жаждал моей крови. Я закрыла глаза. Не могу видеть все это…
– Если вы не прекратите безобразие, я прикажу очистить площадь! А всех недовольных отправлю в камеры охладить пыл! Суд еще не вынес решение, как поступить с девкой!
– Дайте ее нам! – заорал кто-то в толпе.
Ублюдок Риман ухмыляется со своими дружками. Судья проигнорировал его выходку.
– Продолжайте! – сурово приказал он ведьме Оре. – Как именно все произошло?
– После того, как в священном пламени я увидела знак демона, я ушла думать, что делать, как защитить мир от этой бестии. Тогда уже девка была не в себе. Она обкорнала волосы, чтобы не выходить замуж за моего господина. Ну, явно же умом помешалась! Как не выйти за такого человека?! – продолжила она играть на публику. – Подружка хотела, видимо, помешать ей. Случилась драка, и вот в этот момент я вышла во двор. Сейлиндейл вонзила нож в шею бедной девочки. Я до сих пор не могу забыть ее жестокий, такой… хищный взгляд в этот момент…
– Это ложь! Она все врет! Я не убивала Марси! Клянусь именем Пречистой, я ее не убивала! Это сделала она, эта ведьма! Она все врет вам!
Но мой голос утонул в гуле толпы.
– Мы услышали достаточно, – ровно произнес судья. – Изир Текарай, вы видели нож в руках обвиняемой?
– Да, Ваша честь.
– Вы видели, как она зарезала им Марси Гарн?
– Нет, я видел только то, как несчастная скончалась у нее на руках, захлебываясь своей кровью.
Толпа снова заревела, стражники плотнее оцепили лобное место.
– Несчастные родители обвиняемой находятся в таком ужасном состоянии, что по понятным причинам не могут давать показаний. От себя прошу вас не судить их за грехи дочери. Как мы услышали со слов свидетеля – и нам нет оснований не доверять им – рукой обвиняемой повелевал сам демон Преисподней. В таком случае родители не в ответе за грехи своих детей.
Судья подошел ко мне так близко, что я почувствовала вонь из его рта. Я попятилась, но веревки не пустили меня дальше, чем на шаг.
– Мы достаточно услышали, Сейлиндейл. Признай свою вину, и твоя смерть будет быстрой. Продолжишь упрямиться, будет только хуже. Поверь, я не люблю мучить людей.
– Но я не виновата, – прошептала я и, не сдержавшись, заплакала. – Я любила Марси. Она была моей подругой. Единственной. Как я могла убить ее? Я не ведьма. Я не одержима. Поверьте мне, пожалуйста…
Судья безучастно вздохнул, точно из-за меня он опаздывает к обеду.
– Будь по-твоему. Советник, исполняйте.
– Слушаюсь, Ваша честь.
Его рот искривился довольной улыбкой. Бросив на меня плотоядный взгляд, советник зашел мне за спину.
– Что вы собираетесь делать со мной?
Никто не ответил. Почему? Почему это происходит со мной? Чем я провинилась перед тобой, Хэо? Ведь ты знаешь, что я невиновна! Не оставляй меня, пожалуйста.
Что там делается за моей спиной? Я слышу приближающиеся шаги. Я мечтала, что, как у Вейго, эта площадь станет местом моего возвышения, моей славы. А становится местом позора. Местом моей казни… наверное. Неужели я сегодня умру здесь? Нет. Это невозможно. Так нельзя! Я отказываюсь умирать!
Воздух разорвал свист, а через миг мою спину пронзила такая боль, что крик сорвался с губ жалким стоном. Снова свист. Я заорала. Я никогда не чувствовала прежде такой боли. Она разрывала когтями мою кожу, словно оголодавший зверь добычу. Ноги больше не держали мое тело. Я повисла на веревках, но боли в запястьях уже не было. Все мое тело теперь сжалось от острой обжигающей боли, возникшей от кнута и прокатившейся, казалось, даже по волосам.
Удар! Тело мое изогнулось от судороги. Я не могу больше!
– Хватит, прошу вас, – всхлипывая, прошептала я.
Судья лениво поднял руку. Удара не последовало.
– Ты признаешь вину? – спросил он. На лице этого человека не дрогнул ни один мускул, точно людей при нем избивали так же часто, как желали доброго дня.
Толпа. Ждет продолжения представления. Две подружки о чем-то хихикают. Старая баба ругает плачущего ребенка. Тупая, кровожадная толпа. Для них мое истязание – хоть какое-то развлечение среди рутинных деревенских дней. Но теперь им будет, что обсудить за рюмкой. Они смотрят на меня, как свора озверелых собак. А я никогда ничего плохого им не делала. Где мои мама и папа? Почему они не защищают своего ребенка?! Разве такое возможно, Хэо?! За что все здесь ненавидят меня? Я не бесовка! Я не заслужила такого!
– Я не виновна, – процедила я каждое слово.
– Что ж…
– Слышите, я не убивала Марси! За что вы все ненавидите меня?!
– Продолжайте, советник.
– Где мои родители?! Мама!! Папа!! Помогите! Я не виновата! Я…
Кнут оборвал мой голос. В глазах потемнело, и в воздухе замерцали звезды. Звезды… никогда не видела их на небе. Наверно, они так и выглядят. Как красиво… Удар! И мое небо почернело. Звезды пропали. Удар…
***
– Вставай, шваль поганая.
Открываю глаза и тут же получаю тычок сапогом в живот. Стражник вышел, захлопнув за собой дверь камеры. Обхватив себя руками, я лежу в воде на каменном полу, пытаясь восстановить дыхание. Сыро, холодно, воняет мочой. Прямо перед носом пробежала крыса. От неожиданности я подскочила, налетела спиной на лавку и завыла. Спину точно кипятком обожгло.
– Мне грустно видеть тебя в таком состоянии, Сейлиндейл.
Поднимаю глаза. У двери в камере стоял изир Текарай. Такой чистый, наутюженный, даже тюремная вонь не перебивала аромат его духов.
– Все могло быть иначе. Мне жаль, что дошло до этого.
– Я не убивала Марси.
– Мне совершенно наплевать на эту твою Марси. Но тебя следовало проучить за непослушание.
– Вот как?
– Завтра утром тебя повесят.
– И вы пришли сообщить мне эту хорошую новость?
– Я пришел, потому что хочу помочь тебе, – изир сделал несколько шагов в мою сторону.
– О, вы уже помогли, – я обвила рукой грязную комнатушку с решеткой во всю стену.
– Я подкупил стражу. Я вывезу тебя отсюда этой ночью. Вот, переоденься, – он швырнул на лавку штаны и рубаху.
– Неужели вы все еще хотите жениться на мне, изир? – я не сдержала скептическую усмешку.
– Ну что ты, конечно нет. Ты станешь моей служанкой. И любовницей. Буду иметь тебя, когда захочу и как захочу. А ты будешь покорно смотреть мне в глаза и целовать ноги за оказанную милость.
Так вот, значит, какой выбор дает мне судьба.
– А вот эту штуку я, пожалуй, отдам конюху соскребать дерьмо со своих сапог, – он вынул из кармана нож Вейго.
Рукоятку в виде драконьего крыла я ни с чем не перепутаю.
– Переодевайся, мне осточертела эта вонь, – поморщился изир, засовывая нож обратно за пазуху.
Я молча поднялась на ноги. Отворачиваться он не собирается. Я сглотнула подступивший ком, отвернулась и стянула с себя разорванную кнутом рубаху брата, чтобы надеть на грязное, в запекшейся крови, тело чистую. Как же больно было, когда ткань обтянула изрезанную кнутом спину. Сцепив зубы, поменяла штаны, подвязала рубаху поясом и обернулась к изиру.