Он вошёл в атриум, размышляя: кого из рабов взять с собой, кого оставить в римском доме, а кого — выгодно продать. Сонная челядь поспешно таскала сундуки и утварь. Макрон односложно отдавал распоряжения. Лихорадка отъезда охватила его.
Поёживаясь, в атриум вошла разбуженная шумом Энния. Удивлённо обозрела суматоху.
— Мы уезжаем? — вскинула на мужа широко открытые голубые глаза.
— Я уезжаю, — грубо ответил Макрон и отвернулся. — Ты остаёшься в Риме.
Энния пристыженно опустила голову. Теперь она жалела о неудачной любовной истории с Калигулой. Императрицей она не стала. Законный муж открыто пренебрегает ею. Из двух мужчин Эннии не удалось сохранить ни одного.
Осматривая сундуки, Макрон боком медленно продвигался по атриуму. Нечаянно наткнулся на Эннию и раздражённо прикрикнул:
— Не стой здесь, как статуя! Иди спать!
Жена умоляюще протянула к нему дрожащие руки.
— Возьми меня с собой! — взмолилась она. Уголки полных ярких губ плаксиво дрогнули.
— Нет! — с презрительным равнодушием ухмыльнулся Макрон. — Никогда!
Энния отвернулась, давясь слезами. Макрон поморщился.
— Не плачь! — прикрикнул он.
Со стороны ворот раздался шум, отличный от мягких, неслышных шагов рабов. Макрон замер, уловив бряцание мечей. В атриум, глядя прямо перед собой, вступили две дюжины преторианцев.
— Кассий Херея?! — узнав начальника солдат, Макрон вопросительно приподнял бровь. — Что привело тебя в мой дом в ночное время?
— Приказ императора, — невозмутимо ответил Херея.
— Какой приказ?
В мозгу Макрона промелькнула мысль: «Наверное, Херее велено сопровождать меня в Александрию. Компания не особо приятная, но можно потерпеть».
Кассий Херея достал из-за пояса небольшой свиток, развернул и торжественно прочёл:
— Невий Серторий Макрон! Ты арестован за участие в заговоре против императора!
— Что? — не поверил Макрон. Он подался вперёд, пытаясь вырвать из рук преторианского трибуна желтоватый папирус. — Кто написал это? Чья подпись стоит под приказом на арест?
Херея сделал шаг назад, предусмотрительно спрятав свиток за спину.
— Писано лично императором, — холодно сообщил он.
Макрон успел рассмотреть отпечаток, выдавленный на коричневом воске. Римский орёл, повернув голову в сторону, распростёр широкие крылья. Этот перстень он собственноручно снял с руки мёртвого Тиберия и надел на безымянный палец Гая!
Сжав голову сильными ладонями, Макрон отошёл к стене. И беззвучно заплакал, пошатываясь. «Пришла моя очередь! — отчаянно понял он. — Я казнил Сеяна. Я задушил Тиберия. Теперь Гай Цезарь решил уничтожить меня!»
Макрон выглядел почти спокойным. Преторианцы, держа наперевес короткие заострённые копья, обступили его.
— В Маммертинскую тюрьму, — распорядился Херея.
Энния застыла в углу атриума, глядя в спину удаляющегося мужа.
* * *
Обхватив колени руками, Макрон сидел на соломенном тюфяке, небрежно брошенном в углу. У правой ноги стояла глиняная тарелка с похлёбкой, похожей на свиное пойло. Макрон брезгливо отшвырнул её ногой. Похлёбка растеклась по утрамбованной земле, издавая резкий неприятный запах.
Три дня и три ночи провёл он в узкой тюремной камере. Три дня и три ночи дрожал от холода, прислушивался к мышиному писку и жевал засохший хлеб. Он, привыкший вкушать павлинов и фазанов на обильных императорских обедах! Теперь тюремный служитель небрежно наливал ему тошнотворную похлёбку в тарелку, к которой присохли остатки предыдущей еды.
Заскрежетали засовы. Макрон поднял голову. Преторианцы грубо втолкнули в камеру Эннию.
— Ты тоже арестована? — Макрон улыбнулся криво и печально.
Энния осмотрелась с брезгливым отчаянием. Вонючая жидкость сочилась по стенам. Мышиные глазки горели в многочисленных норах. Одёргивая тунику, Энния присела рядом с мужем на грязный тюфяк.