Тунику она успела натянуть лишь до половины. Нижняя часть смуглого девичьего тела ещё оставалась на виду. Пытаясь подняться, она отчаянно путалась в узком полотнище ткани, наскоро сшитом с двух сторон. Преторианцы оскорбительно смеялись, свистели, делали похабные замечания. Поселянка бессильно заплакала. Калигула равнодушно наблюдал за ней.
— Подойди сюда! — улыбаясь, крикнул он.
Девушка наконец сумела подняться. Взглянула на императора, оправляя тунику и размазывая слезы грязным кулаком.
— Вот тебе за услуги! — Калигула швырнул на землю монету. Девушка нагнулась за ней. Это был медный асс — самая мелкая, самая незначительная римская монета.
Мимо застывшей поселянки проплыли, покачиваясь, императорские носилки; прошли, поднимая пыль, преторианцы; пронёсся серебрянный римский орёл на высоком шесте. Всхлипывая, она побрела к недополотой борозде.
* * *
Макрон, пришпорив коня, обогнал отряд преторианцев. Спешился около императорских носилок и засунул внутрь ухмыляющееся лицо.
— Хорошо позабавился? — по-дружески полюбопытствовал он.
Гай скривился:
— Ничего особенного! Грязная свинья перепачкала мне покрывала, но не доставила особого удовольствия! Никогда больше не буду спать с вонючими поселянками.
— И не надо! Гетеры Неаполя ждут тебя с нетерпением! — подбодрил Калигулу Макрон.
Гай молча зевнул.
— А спинтрии Тиберия? — неожиданно припомнил префект претория. — Что прикажешь делать с ними?
Калигула искоса взглянул на Макрона. И впрямь: что делать с наложниками Тиберия, оставшимися без присмотра? Они по-прежнему жили на зачарованном острове наслаждений — Капри. Может, сесть на трирему и поплыть на порочную виллу?! Отдаться томным, пьянящим наслаждениям, подобно покойному Тиберию?! «Нет! — вовремя опомнился он. — Иначе и меня возненавидят!»
— Утопить негодяев в море! — хмуро заявил он.
Макрон опешил:
— Ты шутишь?
— Как ты смеешь так разговаривать со мной?! — взорвался Калигула. — Не спрашивая позволения, всунул свою мерзкую рожу в носилки! Лезешь с назойливыми вопросами, советами!.. Или ты забыл, что я — император?! Помнишь, что случилось с Сеяном, когда он стал позволять себе лишнее? — угрожающе прищурился он. — Убирайся в конец колонны, следить за преторианцами!
«Глупый сопляк! — оскорблённо размышлял Макрон, остановившись на обочине дороги и пропуская вперёд когорту преторианцев. — Неужели он позабыл, кому обязан императорским венцом?! Я ему напомню…»
V
Городок Байи, лежащий близ Неаполя, издревле славился лечебными источниками. Ещё во времена республики богатые патриции проводили дни в местных купальнях, замачивая ревматичные поясницы и подагрические ноги. Позже император Октавиан Август построил здесь виллу для любимой супруги, Ливии.
Калигула наслаждался покоем в мраморной ванне. Тёплая целебная вода переливалась радужными пузырьками. За распахнутым окном виллы Ливии колыхались ветви кипарисов.
Выбравшись из ванны, Калигула подошёл к окну. Чёрный раб растирал его тело сухой простыней. За окном синел Неаполитанский залив, сливаясь на горизонте с голубизною неба. Белели паруса рыбацких лодок и мраморные колонны соседних вилл. Сквозь солёную морскую дымку Гай различил неясные очертания портового городка Путеолы.
«Тиберий сказал, что я стану императором, только когда проскачу на коне отсюда до Путеол! — усмехаясь уголком тонкого рта, вспомнил он. — Хорошо, я проскачу!»
— Немедленно позови Макрона! — велел Гай рабу.
Макрон явился немедленно. Склонил голову перед императором:
— Что прикажешь, цезарь? — голос префекта звучал учтиво, ничем не выдавая недавней обиды.
— Я хочу построить мост между Байями и Путеолами, — нетерпеливо заявил Калигула.
— Зачем? — удивился Макрон.