Похолодев от страха, управляющий вытащил из-за пазухи свиток поменьше. Поспешно развернул его. Новый чертёж изображал ионическую колонну с капителью в виде двух больших завитушек.
— Полюбуйся, благородный принцепс, — почтительно заявил он. — Колонны будут из зеленого мрамора. В сочетании с жёлто-коричневым полом это создаст приятную глазу игру красок.
Калигула задумался, нахмурив брови.
— Больше роскоши! — велел он. — Покрой капители чистым золотом!
— Слушаюсь, цезарь! — склонился управляющий.
Император вышел из недостроенного помещения во двор. Будущие колонны громоздились на земле бесформенными глыбами. По стенам вился худосочный виноград.
— Здесь будет сад, — управляющий сосредоточенно рылся за пазухой в поисках соответствующего свитка.
Обломки камней, аккуратно выложенные на песке, обозначали дорожки. Круг посередине — будущий фонтан. Калигула прошёл к дальней стене, за которой возвышалось здание, выходящее на Форум.
— Что это? — угрюмо спросил он.
— Храм Кастора и Поллукса, — угодливо ответил управляющий.
Калигула погладил рукой стену, сложенную из тёсанных камней. Всматривался, словно различал полутёмный пустынный зал храма, мраморный алтарь и статуи божественных близнецов. Если убрать стену — можно выйти из Палатинского дворца прямо на Форум.
Гай распластался по стене, обхватив её широко расставленными руками.
— Проделать здесь дверь! — приказал он, взглянув через плечо. — Достаточно широкую, чтобы могли пройти две лошади, запряжённые в колесницу!
Приказ императора был неожиданным. Управляющий не сразу нашёл слова для ответа.
— Ты не понял? — язвительно осведомился Калигула. — Может, тебя привселюдно высечь, чтобы подстегнуть сообразительность?
— Не гневайся, цезарь! — со слезами на глазах взмолился управляющий. Его колени мелко задрожали. Ноги ослабели и подкосились. Не отдавая отчёта, он повалился на землю перед императором. Словно раболепный царедворец — перед восточным повелителем. В Риме преклонение колен считалось позором для свободнорождённого.
Польщенно усмехнувшись, Калигула оглядел жалко согнувшегося мужчину.
— Распорядись пробить стену, — велел он. — Прямо сейчас, в моем присутствии.
Управляющий поспешно поднялся, отряхивая грязь с туники. Бросился звать на помощь преторианцев. Солдаты прибежали немного времени спустя. Приволокли тяжёлое бревно, годное послужить тараном.
— Бейте сюда, — управляющий куском извести начертил на стене косой крест.
Преторианцы, скопом держа бревно, взяли разбег. И, с единодушным вздохом, ударили в стену. На войне так ломают стены осаждённого города. Пошла трещина. Смуглые лица и туники покрылись светло-серой пылью. Стена поддалась после восьмого удара. Два камня пошатнулись и выпали, оставляя дыру, похожую на открытый беззубый рот. С каждым ударом пробоина становилась больше. Острые обломки падали к ногам преторианцев, поднимая клубы пыли.
Дыра в стене выросла до размера, позволяющего войти внутрь храма. Калигула осторожно перебрался через груду камней. Рыжая пыль проникала в нос, заставляя императора чихать.
Пыль рассеялась. Калигула увидел жрецов, испуганно бегущих к нему. Они возмущённо потрясали кулаками, готовые разорвать на части осквернителя святыни.
— Стойте! — крикнул Калигула, властно подняв вверх правую руку.
Жрецы остановились. Узнали Гая Цезаря. Позади него в пыльном проёме выросли преторианцы с мечами и копьями.
Гай подозрительно осмотрел лица жрецов. Желваки напряжённо двигались под сухой загорелой кожей мужчин. В глазах — бессильное осуждение. Они молчали, пряча взгляд. «Потому что я — император!» — самодовольно подумал Калигула.
Он двинулся на жрецов.