— Я разведусь с Макроном, как мы с тобой решили, — взмахнув накрашенными ресницами, ответила она.
Калигула метнул быстрый взгляд на Друзиллу. Лишь бы она ничего не услышала!
— Зачем ты явилась ко мне, Энния? — недоброжелательно заявил он. — Я больше не люблю тебя.
Матрона мучительно покраснела.
— Ничего, — после длительного молчания, прошептала она. — Главное — я стану императрицей!
— Не станешь! Я никогда не женюсь на тебе! Отдай мне эти таблички!
Гай нетерпеливо протянул руку. Энния поспешно спрятала брачное обещание за спину.
— Если ты нарушишь слово — я сейчас во всеуслышание прочитаю написанное тобой! — произнесла она запинающимся от волнения голосом.
Калигула убрал ладонь.
— Читай, — равнодушно заявил он. — После этого я велю бросить тебя на арену! — прищурившись, Гай пересчитал львов, пантер и леопардов. — Из двадцати зверей осталось ещё тринадцать! Достаточно, чтобы растерзать живьём безоружную женщину! Видела, что случилось с несчастным гладиатором?! — брови императора угрожающе нахмурились.
Энния испугалась. Голубые глаза наполнились слезами. «Императрицей мне не быть! Остаться бы в живых!» — подумала она. Руки матроны нервно дрожали, когда она отдавала Калигуле злополучное брачное обещание.
— Убирайся, — хмуро велел он Эннии.
Ссутулившись, матрона покинула императорскую ложу. Невий Серторий Макрон проводил жену угрюмым злым взглядом. «Зачем она явилась? Чтобы ещё сильнее опозорить моё имя? Пришло время развестись!» — решил он.
— Макрон! — Калигула указательным пальцем поманил задумавшегося префекта претория.
Забыв о жене, Макрон поспешно подхватился с мраморной скамьи.
— Что прикажешь, цезарь?
— Подержи это около огня! — велел император, передавая ему таблички. — Воск расплавится. Письмена исчезнут навеки!
— Хорошо, цезарь! — Макрон неловко замялся. — Позволь попросить тебя о милости.
— Говори, — не отрываясь от забрызганной кровью арены, кивнул Калигула.
— Я хочу развестись с Эннией, — полушёпотом произнёс Макрон.
Гай посерьёзнел.
— Нет! Не сейчас! Потом! — отрывисто ответил он. Калигуле не хотелось, чтобы Энния обрела свободу.
Макрон закусил нижнюю губу:
— Как прикажешь, цезарь. Я понимаю. Подожду.
Префект претория отошёл в глубь ложи. Поднёс навощеные таблички к пламени высокого бронзового светильника. Дерево почернело, повалил едкий дым. Сквозь узкую щель вытекло немного горячего воска. Брачное обещание, которое Калигула написал Эннии, исчезло.
IX
Гай Пизон, богатый знатный римлянин, надумал жениться. Пригласил на свадьбу императора, как самого почётного гостя.
— Пойду! — зевнул Калигула. — Все равно делать нечего.
Атриум Пизонова дома был украшен гирляндами цветов. Чадили факелы из боярышника и можжевельника. Гости почтительно расступились, встречая императора. Гай Пизон и невеста, Ливия Орестилла, поспешили к нему. Калигула с нескрываемым удовольствием оглядел высокую статную фигуру девушки.
— Хороша! Поздравляю, Пизон! — заявил он. И, заметив на пальце Орестиллы обручальное кольцо, добавил: — Вижу, обряд уже свершился. Я опоздал.
— Ты пришёл прямо к праздничному пиру! — почтительно поклонился Пизон. — Окажи нам честь: займи самое почётное место!
— Охотно! — половиной рта усмехнулся Гай.
Император в сопровождении жениха и невесты вошёл в триклиний. Благородные гости беспорядочной толпою повалили следом.
Калигула улёгся на украшенное розами ложе, между женихом и невестой.
— Твоё здоровье, цезарь! — воскликнул Пизон, поднимая наполненный до половины кубок.
— А я выпью за здоровье новобрачной! — отозвался Калигула, пригубив чашу с фалернским.
Скосив глаза, Гай рассматривал высокую грудь и тонкую талию невесты. Потом перевёл взгляд выше, к лицу.