Джонсон, дежурный полицейский, покусывал кончик авторучки и смотрел на Джека неприязненным взглядом. Он всегда не любил журналистов, имевших обыкновение вертеться где-нибудь около и лезть со своими скользкими вопросами в самое неподходящее время. Насколько это было известно Джонсону, Джек в этом отношении не был исключением. По мнению Джонсона, у него были даже особые способности делать себя чрезвычайно невыносимым. Джек же, страдая от отсутствия материала для своей колонки в газете, пребывал в дурном расположении духа. Не было ничего сенсационного, одни мелкие правонарушения. Ему хотелось поскорее освободиться, чтобы заняться делом Мендетты.
Польсон приказал ему не совать своего носа в это дело, но он его не станет слушать. Хотя Польсон и грозил ему увольнением, он все же решил выяснить, что же произошло с сестрой Флетчера. Джек осознавал, что он — достаточно хороший репортер и, в крайнем случае, всегда сможет найти себе работу. Сейчас же его раздражало множество мелких ординарных происшествий, которые произошли прошедшей ночью и о которых необходимо было дать отчет в газету.
Он находился в полицейском управлении города и с раздражением ожидал последних сведений из полицейских участков. После этого он сможет их обобщить и дать в газету. Конечно же, не на первую полосу, и всего лишь одну-две колонки. И из-за этого сестре Флетчера, возможно, придется подождать до вечера.
Джонсон тяжело вздохнул.
— Мне, право, очень жаль, что мы даем вам так мало работы. Поверьте, мне больно смотреть, как вы здесь сидите и бездельничаете. Может быть вам стоит немного пройтись, пока обработают все сводки?
Джек положил ноги на деревянную скамью и закрыл глаза.
— Оставьте меня в покое, — ответил он. — Вы мне тоже порядком надоели, но мне платят деньги за протирание моих брюк на ваших скамейках. Так что поберегите свои шутки для других.
Джонсон что-то сердито проворчал и вернулся к прерванной работе.
— Сегодня ничего серьезного, — проговорил он, промокая пресс-папье чернила. — У вас очень легкая жизнь, мистер Эллинджер.
— Именно когда ничего не происходит, моя жизнь становится трудной, — огрызнулся Джек. — Например, сегодня незначительная кража и мелкое мошенничество. Что я из этого выжму? Вот если бы произошло изнасилование или убийство, тогда бы я смог это опубликовать на первой полосе.
Джонсон бросил на него неприязненный взгляд.
— Какой же вы все-таки грязный народ, журналисты, проговорил он.
— А вы случайно не знаете, сколько девушек бесследно исчезло в этом году? — неожиданно спросил его Джек. Джонсон покачал головой.
— Это не по моей части, — слишком быстро ответил он. — Об этом надо поинтересоваться в отделе, который занимается исчезновением людей. Вы, что, кого-нибудь потеряли?
— Я думаю вот о чем, Джонсон: есть ли в этих разговорах хоть сколько-нибудь правды?
— Ни слова, — смеясь ответил Джонсон. — Подумайте немного, и вы сами поймете, что в наше время и в нашем городе бесследно исчезнуть невозможно.
— Тогда объясните, пожалуйста, мне. Джонсон заинтересованно облокотился на письменный стол и скрестил руки на груди.
— Возьмем к примеру изнасилование, — нравоучительным тоном начал он. — Разве можно изнасиловать женщину против ее воли? А эти россказни о бесследном исчезновении девушек? Говорят, что к этому делу якобы причастны торговцы живым товаром. Но разве можно девушку, против ее воли, сделать проституткой? И это в нашем-то городе? Да об этом наверняка сразу же стало бы известно! Другое дело, когда женщины занимаются таким малопочтенным ремеслом и извлекают из него выгоду по их собственной воле Но это уже их личное дело. В нашей стране каждый свободен выбирать себе занятие по собственному вкусу.
Джек молча раздумывал.
— А если этих девушек шантажируют или терроризируют? — спросил он. — Что вы об этом думаете?
— Я не могу в такое поверить. Это слишком рискованно, — протянул Джонсон, задумчиво покачав головой — Ведь достаточно любой из таких девушек подать жалобу, как сразу же будет проведено расследование и закон защитит их.
— Ну, а если они не в состоянии подать жалобу? — настаивал на своем Джек.
Джонсон сдвинул брови.
— На что такое вы намекаете? — спросил он. — Вам что-нибудь известно?
Джек сделал отрицательный жест.
— Нет, пока мне ничего не известно, — признался он. — Но эти слухи меня заинтересовали. Мне кажется, можно принудить женщину заниматься проституцией, если запугать ее. Может быть я и ошибаюсь, но по всей вероятности в нашем городе происходит именно это. Я говорю это серьезно, Джонсон, и если я что-нибудь подобное обнаружу, вам придется серьезно поработать.
В комнату вошел Бенин Перминкер в сопровождении полицейского.
— Этот тип утверждает, что мы забрали к себе его жену, — проговорил с порога полицейский. — Не хотите ли поговорить с ним?
Джонсон бросил неодобрительный взгляд на Бепни.
— Что у вас там случилось? У Бенни был испуганный вид.
— Я — Бенни Перминкер. — начал он. — И я хочу повидать свою жену.
Рот Джонсона превратился в тонкую линию.
— Я не понимаю, почему вы для этого пришли к нам. Ее у нас нет.
— Тогда где же она? — растерянно спросил Бенни. — Что все это значит? Бенни начал заметно нервничать.
— Не знаю. Я пришел домой и нашел эту записку. Он передал Джонсону клочок бумаги. Джек выпрямился на своей скамье и с интересом стал наблюдать. Его явно заинтересовал такой оборот дела.
Прочитав записку, Джонсон вернул ее Бенни.
— Прошлой ночью мы никого с такой фамилией не задерживали и не привозили ни в один полицейский участок. Держу пари, что она водит вас за нос.
Бенни рассматривал записку.
— Может быть ее все-таки привезли в какой-нибудь участок, а вы об этом не знаете?
— Хорошо, я сейчас позвоню в ближайший к вашему дому на 47-й улице и узнаю у них.
Джонсон придвинул к себе телефон и набрал номер. Переговорив с кем-то, он положил трубку и обернулся к Бенни Перминкеру.
— Нет, они тоже об этом ничего не знают. Бенни забеспокоился еще сильнее.
— Что же мне теперь делать? — спросил он.
— Это ваша жена, мистер. — терпеливо сказал Джонсон, которому уже начала надоедать вся эта история. — И вам лучше знать ее местопребывание. Мне ясно, что она вас надула. Возвращайтесь домой, и если это была шутка, то она уже поджидает вас.
Бенни послушно повернулся и медленно пошел к двери. Джек быстро встал и пошел за ним, не обращая внимания на возражения Джонсона.
Совершенно подавленный, Бенни шел по улице, не замечая ничего и никого вокруг. Он совершенно не представлял, что ему делать. Без сомнения, Сали не оставила бы такой записки, не имея на то серьезной причины. Она написала, что ее возят в полицейский участок как свидетельницу преступления и просила Бенни немедленно, как только он вернется, придти за ней.
Джек догнал Бенни на середине улицы.
— Послушай, Перминкер, — сказал он, — объясни, пожалуйста, толком, что произошло с твоей женой?
— Черт возьми, откуда ты взялся и почему спрашиваешь меня о жене? — удивился Бенни, пожимая ему руку.
— Пойдем-ка, пропустим по стаканчику, — предложил Джек, беря его под руку и поворачивая к ближайшему бару. — Просто я слышал твой разговор с полицейским в управлении. Так что же случилось с твоей женой?
В баре, после большой порции виски, Бенни начал изливать душу. Он подробно рассказал о ссоре с Сали, происшедшей накануне и о том, как он оставил ее одну.
— Сегодня утром я почувствовал себя подлецом и решил вернуться. Когда я вошел в квартиру, там горел свет, а записка под моей подушкой извещала, что жену увезли в полицейское управление как свидетельницу. В этой записке Сали просила меня придти за ней.
Он сделал паузу, запив ее солидным глотком виски. Джек был заинтригован рассказом Бенни. Сначала ему показалось, что Сали решила преподать мужу урок, но это объяснение не удовлетворило его инстинкт журналиста. Зачем ей нужно пугать его таким образом? Свидетельницей какого преступления она оказалась? Нет, простых объяснений здесь не было.