Такой смелый подход заслуживает особой похвалы… но только вот следует разобраться с изначальными условиями. Так всё же был ли признанный певец крестьянской Руси Сергей Александрович Есенин крестьянином? Слушаем Владимира Брюханова, литературоведа из Германии: «К Есенину в очень малой степени относится слово “крестьянин”, если исходить из его личных данных. Дело даже не в том, что он никогда в жизни не занимался крестьянским трудом. Важнее, что ещё до начала литературной карьеры он с отличием закончил сельскую школу, а затем и уездную учительскую семинарию – и выбился, таким образом, в совершенно иную сословную группу. Его по праву следует считать сельским интеллигентом или хотя бы – “полуинтеллигентом”, используя вполне обиходный и вовсе не издевательский термин тех времён. Он – типичный представитель среды относительно немногочисленной, по сравнению с колоссальной массой крестьян, и рассеянной отдельными группами по деревенским просторам: священнослужители, учителя, сельские врачи и фельдшеры, местные администраторы и служащие на почте, телеграфе, транспорте и так далее. Дореволюционный общественный статус таких людей заметно возвышал их не только над общим крестьянским уровнем, но даже над мельниками, лавочниками и прочими сельскими богатеями. Таковым могло получиться и будущее Сергея Есенина, если бы не его индивидуальные сверхпритязания, проявившиеся с детства и закрепившиеся на всю дальнейшую жизнь. А затем ещё и всеобщие пертурбации, вызванные революцией».
А вдогонку, другими словами, но в целом похожие выводы, от Максима Скороходова: «Стоит отметить, что и Есенин, и его семья не особенно связаны с крестьянским трудом. Отец его с молодости почти всю жизнь провёл в Москве, работая в лавке мясника. А заработки семьи в основном были связаны с работой отца. Впрочем, это было в целом характерным для жителей села Константиново. У деда Есенина, к примеру, имелись в собственности баржи, которые он водил всё лето, то есть по полгода проводил вне дома. По социальному статусу, по своему сословию, многие жители Константиново формально относились к крестьянам, но по роду деятельности – занимались не землепашеством, а отхожими промыслами. В своих воспоминаниях Есенин рассказывает, что он и лошадей пас, и на рыбалку ходил. Но приусадебный сад ему дороже, чем пашня, чем земля, потому что он – красивее. Да и тематика стихотворений Есенина связана определённо не с крестьянским трудом».
В продолжение – созвучное мнение, более обстоятельно раскрывающее тему «явно некрестьянского» образования Сергея Есенина.
Елена Самоделова: «Интересно рассмотреть аргументы тех, кто не считал Есенина “выходцем из крестьян”. Во-первых, Есенин окончил целый ряд учебных заведений. При том, что типичный крестьянин того времени – неграмотный: обычно или не имел никакого образования, или имел образование в два-три класса церковно-приходской школы. К примеру, учиться в четырёхклассное земское училище в селе Константиново приходило огромное количество крестьянских детей. И какая-то их небольшая часть (обычно – только мальчики) даже заканчивали эти четыре класса. Девочки, как правило, учились максимум год-полтора. При этом никаких документов об окончании обычно и не требовалось: считалось достаточным, что крестьянских детей научили считать-писать… Так вот, Есенин не только полностью закончил эту земскую школу в Константинове, так потом ещё и окончил второклассную учительскую школу в селе Спас-Клепики. При этом грамотность вовсе не считалась обязательным атрибутом в крестьянской среде: к ней относились весьма прохладно. А тут – ситуация обратная. Ведь, по задумке своих родителей, Есенину надлежало потом поступить и в Московский учительский институт. Правда, впоследствии Есенин не захотел идти учиться именно туда, а поступил в Московский городской университет имени Шанявского, где полтора года учился за свой счёт. Правда, не закончил данное учебное заведение, но всё равно – у него формально считалось, как сейчас говорят, “незаконченное высшее”. При этом он не доучился до конца только из-за финансовых трудностей, так как не мог уже оплачивать своё обучение».
И тут дело не в образовании или отсутствии такового, сколько в направленности обучения. Ведь не на агронома же учился юный Серёжа Есенин. «Работа на земле» его вообще как-то не привлекала: думаю, что можно с полным на то основанием утверждать, что он изначально «рвался в гуманитарии». А крестьянство? Ну да – куда без него? Вполне возможно, что он отчасти знакомился с отдельными элементами, атрибутами крестьянства. Во всяком случае, по утверждению Елены Самоделовой, «многие факты традиционно приводились и при жизни Есенина, и после его смерти – в попытке доказать утверждение, что “Есенин – не крестьянин”. Аргументировалось это ещё и тем, что он никогда не работал по-крестьянски. Но в есенинской автобиографии говорится, что он участвовал в ночном дежурстве лошадей – “караулил”, в охоте – “в качестве водоплавающей собаки”. Он ловил раков, утят, доставал яйца грачей. Во многих стихотворениях 1920-х гг. Есенин пишет, как его лирический герой возвращается на Родину и участвует в покосе с косарями на равных. В “Яре” он тоже описывает это: две недели безвыездного сенокоса, где крестьяне ночевали и косили за рекой». Насчёт последнего – хочется уточнить: нигде не указывается, что однозначно «сам, мол, косил», но, судя по всему, – несомненно наблюдал, и не раз! И даже пробовал участвовать по мере сил. Во всяком случае, есенинский лирический герой точно пытался!
Сергей Соколкин: «Есенин, конечно же, никакой не крестьянин. Ведь таковым можно назвать лишь человека, который постоянно работает “на земле”. Того, который встаёт в четыре часа утра и идёт доить корову, косить траву или пахать землю. Есенин, если даже и сделал как-нибудь в жизни что-то подобное, то исключительно для своего удовольствия. Возможно, несколько раз покосил траву, чем потом очень гордился, даже воспев сам процесс покоса в очень характерных строчках: “К чёрту я снимаю свой костюм английский… / Хорошо косою в утренний туман / Выводить по долам травяные строчки”. Думаю, что ни один настоящий крестьянин свою повседневную работу в стихах не описывал».
Владимир Крупин не согласен с такой постановкой вопроса: “Не согласен, что крестьянство Есенина всего лишь стилизация, как об этом любят рассуждать. А как же без сенокоса, без огорода? Серёжа-то всё это прошёл! И пахал, и сеял, и боронил, и косил, и рыбу ловил – причём не для удовольствия, а для прокорма. И комары его сжирали, и деревенские закаты-рассветы имели место в его жизни. Это именно исконное крестьянство! Он не пытался изобразить, не старался “вникнуть” в крестьянскую душу: она была у него изначально, он же не мог выродиться в какого-нибудь Бальмонта!»
Справедливости ради следует отметить, что про комаров – трудно отрицать, а вот насчёт «пахал-боронил-сеял» – тут можно и поспорить. Во всяком случае, прямых свидетельств о том нет (в отличие, скажем, от соответствующе задокументированных «странных» увлечений графа Льва Толстого). Ну а там – кто знает? Одним словом, собственно «крестьянство Есенина» на первый взгляд кажется довольно неубедительным. Если воспринимать его как факт биографии, а не как художественный приём, некое условное допущение.
Сергей Соколкин: «Мои корни по материнской линии – из очень близкого к есенинскому Константинову села: Фатьяновки Спасского района Рязанской области. И я тоже себя иногда идентифицирую как “выходца из крестьянской семьи”. При этом мой род деятельности всегда имел отношение к культуре, искусству, но никогда – к сельскому труду. Если я назову себя “крестьянский сын” – то это никак не будет отображать реальность, но лишь представлять собой ни к чему не обязывающий эпитет».
Впрочем, не думаю, что могут возникнуть сомнения в отношении Есенина к самой крестьянской теме: она стала для него довольно привычной, отчасти даже рутинной. Трудно утверждать, что он лишь стилизовал свои поэтические строки под «крестьянский колорит». Хоть и несколько отстранённо, со стороны, но весь сельский антураж поэт мог детально наблюдать на протяжении своих детских и юношеских лет. Сергей Казначеев: «Крестьянскую жизнь Есенин, несомненно, знал досконально, – примеров этому пруд пруди в его стихах и поэмах. Но его взгляд на деревенское существование, внимательный и верный, это всё-таки точка зрения если не барчука, то человека далёкого от тяжёлого физического труда. И это естественно. Маяковский где-то выискал фантастическую картинку, как сельские папаши “землю попашут – попишут стихи”. Но он-то как раз деревню совсем не знал, а потому и не мог глубоко чувствовать. Мне кажется более верной формула современного поэта Олега Кочеткова: «Землю попашешь – стихов не напишешь”.