Полагаю, что необходимо изучить вопрос возможности сокращения сроков проведения судебных экспертиз, возможно, путем открытия отделения (филиала) ФГБУ «РЦСМЭ» в Пермском крае.
Причины преступности, как известно, лежат в плоскости социальных проблем региона: бедности, бездомности и др.
На федеральном уровне определены планы минимизации бедности, введена система социального контракта для малоимущих семей, к 2020 г. все бедные семьи должны быть включены в программы выведения из бедности или повышения доходов.
Уполномоченный по правам человека внесла предложения в Программу социально-экономического развития по снижению бедности в крае. В 2015 г., в том числе после ежегодного доклада Уполномоченного, начали определяться подходы к решению этой проблемы. Но динамика решения проблемы минимизации бедности крайне низка: по состоянию на конец 2015 г. было заключено 923 социальных контракта, но, несмотря на рост социальных контрактов, необходимо помнить, что общее количество малоимущих семей составляет почти 96 тысяч.
Еще более сложная проблема – незащищенность бездомных людей, оказавшихся без крыши над головой: вернувшиеся из мест лишения свободы, жертвы мошеннических действий, жертвы бытового насилия и т. д.
За последние годы удалось сдвинуть проблему – в 17 территориях есть места для попавших в трудную жизненную ситуацию. По данным Министерства социального развития края (МСР ПК), на конец 2014 г. маневренный фонд был сформирован лишь в 30 их 48 территорий (68 %). В то же время результаты проведенного правительством Пермского края в 2014, 2015 гг. мониторинга свидетельствуют о снижении уровня формирования муниципального маневренного жилищного фонда: 2013 г. – 20,1 тыс. кв. м, 2014-й – 17,8 тыс. кв. м. 2015-й (прогноз) – 14,5 тыс. кв. м. В 2014 г. лишь 713 семей (67 %) из 1067, состоящих на учете в органах местного самоуправления в качестве нуждающихся в получении жилых помещений из муниципального маневренного жилищного фонда, были обеспечены временным жильем. Очевидно, что с уменьшением объемов муниципального маневренного фонда возможностей оперативно реагировать на запросы нуждающихся становится все меньше. А краевые учреждения временного пребывания людей, попавших в трудную жизненную ситуацию, есть только в Перми, Березниках и Чайковском. Вероятно, надо продолжить создание маневренного фонда на местном уровне и выполнение федеральных нормативов по социальным учреждениям по линии МСР ПК.
Особого внимания требует такая категория незащищенных граждан, как лица, вернувшиеся из мест принудительного содержания. К сожалению, в 2015 г. прекратила действовать программа социального сопровождения вернувшихся из мест лишения свободы. По сути, 2014 г. стал завершающим годом в реализации мер социальной поддержки лиц, освободившихся из мест лишения свободы. По информации МСР ПК, услуги службы сопровождения в 2014 г. получили 1957 человек, из них 890 – лица, отбывающие наказание без лишения свободы; 518 – лица, освободившиеся из мест лишения свободы; 549 – освободившиеся в 2013 г. и ранее не охваченные сопровождением. Из числа пришедших в службу сопровождения совершили преступления повторно 15 человек (0,77 %). По данным Пермьстата, Главным Управлением МВД России по Пермскому краю за 2014 г. только в Перми зарегистрирована 21 тысяча преступлений. В общем числе лиц, совершивших преступления, 46,6 % – лица, ранее совершавшие преступления, в том числе 33,4 % – ранее судимые. В целом по краю этот показатель составил 23 %. Службами сопровождения Перми, Березников и Соликамска оказывалось содействие в восстановлении утраченных документов, организации лечения и трудоустройства, в решении жилищных проблем и восстановлении семейных отношений. Хотелось бы напомнить, что ежегодно из мест принудительного содержания освобождается более 6000 человек, что требует возобновления программы, поскольку это не только социальная защищенность бывших осужденных, но и профилактика рецидивной преступности.
Для снижения преступности необходимо усиление работы по профилактике преступности, однако это требует нормативного регулирования, в частности, принятия законов и программ, а также ведомственных мероприятий по профилактике преступлений в быту, социальных болезней, суицидов, по социальному сопровождению лиц, вернувшихся из учреждений системы исполнения наказаний, по снижению бедности и др. В центре профилактических действий по преодолению преступности должен быть конкретный человек с его социальными и психологическими проблемами, независимо от того, в каком он статусе – жертвы преступных действий или совершившего преступление.
Г.Я. Борисевич, кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой уголовного процесса и криминалистики юридического факультета ФГБОУ ВО «Пермский государственный национальный исследовательский университет»
О неоправданных различиях в регулировании апелляционного производства в процессуальном праве России
Одним из путей повышения эффективности российского судопроизводства, авторитета судебной власти, обеспечения единства судебной практики, прав, законных интересов личности, равенства граждан перед судом и законом, как представляется, является унификация норм процессуального права применительно к межотраслевым институтам. Одним из них, как известно, является апелляционное производство, занимающее самостоятельное место в четырех отраслях процессуального права. Безусловно, в регулировании межотраслевых институтов в каждой отрасли права имеет место специфика, определенные особенности, обусловленные объективными обстоятельствами, сущностью конкретного вида судопроизводства. Вместе с тем большинство однородных отношений, возникающих в рамках любого межотраслевого института, должны регулироваться аналогичным образом. Для другого вывода нет оснований, поскольку отличий в регулировании значительно меньше, чем сходства. Тщательному исследованию и изучению целесообразно подвергнуть подходы законодателя к регулированию межотраслевых институтов в каждой отрасли права. В действительности же нередко эти подходы (методы) неоправданно различаются.
Например, разный подход законодателя в рамках апелляционного производства в процессуальном праве обнаруживается применительно к закреплению полномочия суда апелляционной инстанции по направлению дела в суд первой инстанции на новое рассмотрение.
Обратимся к сравнительному анализу соответствующих норм в разных формах судопроизводства. Производство по уголовному делу в суде апелляционной инстанции в настоящее время осуществляется в порядке, установленном главами 35–39 Уголовно-процессуального кодекса, с изъятиями, предусмотренными гл. 451 (ч. 1 ст. 38913 УПК РФ). Отличия в процедурах рассмотрения дел судом первой и апелляционной инстанций объясняются тем, что апелляционное производство в сфере уголовного судопроизводства является не повторным рассмотрением дела в суде вышестоящей инстанции, а формой реализации контроля апелляционного суда за законностью отправления правосудия судом первой инстанции. Суд апелляционной инстанции не подменяет собой суд первой инстанции.
УПК РФ 2001 г. до внесения в него изменений Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. № 433-ФЗ не предусматривал полномочия суда апелляционной инстанции об отмене решения мирового судьи и направлении уголовного дела в суд первой инстанции на новое рассмотрение (ст. 367). При этом оставался открытым вопрос: по каким правилам (т. е. суда первой или апелляционной инстанции) будет проводиться судебное заседание с принятием нового решения в тех случаях, когда мировым судьей были допущены безусловные (неустранимые) нарушения уголовно-процессуального закона, а также наиболее грубые ошибки применения уголовного закона?