Она на мгновение зажмурилась, стиснула зубы и глубоко вздохнула, затем прошептала:
- Тогда прощаемся, Язон! Желаю вам.., быть счастливым.
Он встал, взял трость и шляпу и отвел взгляд в сторону.
- Я не требую столько, - сказал он с невольной жестокостью. - Пожелайте мне только душевного спокойствия!
Этого будет вполне достаточно. Что касается вас...
- Нет.., помилосердствуйте, не желайте мне ничего!
Он повернулся и направился к двери. Растерянный взгляд Марианны провожал его высокую фигуру. Он уходит, уходит из ее жизни, возвращается к миру Пилар, тогда как совокупность их общих воспоминаний была еще такой скудной! Ее охватила паника, и, когда он взялся за дверную ручку, она не смогла удержать возгласа:
- Язон!
Медленно, очень медленно взгляд его синих глаз снова нашел ее, и такая в нем читалась усталость, что Марианна задохнулась от волнения. Язон выглядел сразу постаревшим.
- Да? - спросил он подавленным голосом.
- Не хотите ли вы, раз мы не увидимся никогда, поцеловать меня, прежде чем уйти?
Ей показалось, что он сейчас бросится к ней. Охвативший его порыв был зримым, почти осязаемым. Но он удержался ценой усилия, заставившего побелеть суставы загоревшей руки на набалдашнике трости и вспыхнувшего молниями ярости в его глазах.
- Вы так ничего и не поняли? - процедил он сквозь сжатые зубы. - Как вы думаете, что произойдет, если я сейчас коснусь вас хоть кончиком пальца? Через несколько мгновений вы станете моей любовницей, и для меня уже будет невозможным вырваться от вас. Покидая эту комнату, я потерял бы вскоре уважение к самому себе и, может быть, к вам. Я просто стал бы вашим рабом.., и никогда не простил бы вам этого!
Исчерпав силы, Марианна, приподнявшаяся, чтобы протянуть ему руку, упала на подушки.
- Тогда уходите! Уходите поскорей, ибо я сейчас заплачу и не хочу, чтобы вы видели мои слезы.
Она выглядела такой беспомощной, такой жалкой, что, верный известной непоследовательности влюбленных, Язон шагнул к ней как раз в тот момент, когда она просила его уйти.
- Марианна...
- Нет! Умоляю вас! Уходите, если вы действительно хоть немного любите меня! Вы же прекрасно видите, что я больше не могу выносить ваше присутствие! Я и сама знаю, что была дурочкой, что должна была раньше понять, раньше разобраться в себе, но поскольку все безвозвратно утрачено, лучше поскорей с этим покончить. Возвращайтесь к вашей жене, раз вы считаете, что должны принадлежать ей полностью, и оставьте меня!
И когда Язон, озадаченный этой смесью боли и гнева, заколебался на пороге, она закричала:
- Да уйдите же! Чего вы ждете? Что трагедия кончится фарсом?
На этот раз он бросился наружу, даже не закрыв за собой дверь. Марианна слышала удаляющийся стук его сапог по ступенькам лестницы. Она страдальчески вздохнула, закрыла глаза и дала волю так долго удерживаемым слезам. Ее горе усугубляло сознание нелепости происшедшего, удивлявшее и даже немного пугавшее. Чтобы быть честной перед самой собой, она должна признаться, что моральные вершины, куда взобрался Язон, показались ей чрезмерно высокими и что она не испытала бы ни стыда, ни угрызений совести, если бы отдалась ему. Разве не глупо было попрощаться навеки именно в тот момент, когда они узнали, что любят друг друга? Так бы по крайней мере посчитала Фортюнэ.
Для гибкой нравственности креолки, для ее страсти добиваться любви любой ценой, сцена, подобная той, что развертывалась между Язоном и Марианной, показалась бы невероятно комичной.