В одно мгновение правая рука Марианны оказалась пленницей наручника, который плотно сжал ее запястье, а замок звонко щелкнул.
- Ну вот! - с удовлетворением сказала Пилар. - Так можно разговаривать с вами, не опасаясь нападения. Но вы все же не слишком стеснены в движениях и сможете благоразумно дождаться конца этого интересного романа.
- Разговаривать с вами? - презрительно проговорила Марианна. - Оставьте эту надежду, сеньора, ибо вы не услышите от меня больше ни единого слова, кроме следующих: как вы правильно сказали, л убила женщину, ибо она оскорбила меня, а также вызвала на дуэль и победила мужчину, который оскорбил меня. Вы осмелились похитить меня и грубо обращаться со мной, чтобы помешать спасти невинного - вы это знаете, - человека, которому вы перед Богом клялись в верности...
- Он первый нарушил клятву, забыв, что я его жена, и став вашим любовником! Он - клятвопреступник!
- Это только слова, но я не знаю, найдется ли достаточно строгий монастырь, где вы смогли бы заглушить голос нечистой совести. И единственное, что я еще хочу вам сказать: берегитесь, ибо, когда я освобожусь, я жестоко отомщу вам! А теперь уходите и оставьте меня в покое. Я хочу спать!
И действительно, словно похитители совершенно перестали ее интересовать, Марианна непринужденно зевнула, затем, поудобнее подмостив сено, свернулась калачиком, подложила руку под голову и закрыла глаза... Она услышала, как мужчина в шляпе прошептал:
- Сейчас лучше вернуться, донна Пилар. Может вызвать удивление... Вы хотите еще что-нибудь сказать этой женщине?
- Нет, больше ничего. Вы правы, вернемся! Только хорошо сторожите ее!
- Не беспокойтесь, Санчес устроится в соседнем амбаре.
И я не вижу, как она может убежать, когда так прикована.
Марианна подумала, что ее мучители наконец уйдут, но Пилар спохватилась и показала Санчесу на притворившуюся спящей пленницу.
- Минутку! Выньте у нее все шпильки из волос! Нет ничего удобней шпильки, чтобы открыть замок.
- Вы предусматриваете буквально все, дорогая донна Пилар, - восхитился человек в шляпе с угодливым смехом. - Я бесконечно счастлив, что отныне вы одна из наших.
Волей-неволей задыхающейся от ярости Марианне пришлось позволить грубым лапам Санчеса копаться в ее волосах в поисках шпилек, но, верная своему обещанию, она не произнесла ни слова. За несколько секунд с этим было покончено... Все трое вышли через проход, хлопнула дверь, послышался лязг задвижки и тяжелого железного бруса, как в настоящей тюрьме, затем сухое шуршание, словно вход засыпали соломой. Очевидно, это и было так, потому что она услышала одобрительный голос мужчины в шляпе:
- Вот так хорошо! Дверь совершенно не видно. Но тем не менее будь начеку, Санчес! Мне сказали, что до зимы сюда никто не придет, но никогда не знаешь...
В глубине своего пахучего и к тому же довольно мягкого ложа Марианна про себя благословила память тетки Эллис, которая настояла, чтобы она выучила несколько иностранных языков. Сегодня вечером знание испанского оказалось тем более ценным, что Пилар, очевидно, забыла, что она превосходно говорит па кастильском наречии и смогла понять все, чем обменивались ее похитители на родном языке. Одно она установила точно: ее заперли в таком месте, где, по-видимому, никто не сможет обнаружить, но, похоже, были приняты все возможные предосторожности, чтобы, кроме тех, кто участвовал в похищении, остальные не знали о ее присутствии в этом амбаре. Оставалось узнать, кто же были в таком случае эти "остальные". В разгоряченном мозгу Марианны неоднократно возникала мысль, сначала, когда она узнала о расстоянии в семь лье от Парижа, затем при бряцании оружия, когда проехали ограду, где именно она находится.