Аннотация: «Продается невеста!»
Неужели такое возможно?
Лорд Джеймс Харкнесс ни за что бы в это не поверил, если бы судьба не привела его на подобный аукцион.
Как истинный джентльмен, Джеймс выкупает прекрасную Верити Озборн и увозит ее в свое уединенное имение, поклявшись ничего не требовать от «купленной» жены.
Однако страсть, впервые в жизни сразившая этого сурового человека, сводит его с ума – и упрямо ищет путь к сердцу Верити...
---------------------------------------------
Кэндис Герн
Глава 1
Корнуолл
Октябрь 1818 года
– Давайте, ребятки, поторапливайтесь. Сколько мне просить за этот прекрасный кусок мяса?
– Полкроны!
Хриплый смех почти заглушил грубый ответ аукциониста на предложенную стартовую цену. Джеймс Гордон Харкнесс, пятый барон Харкнесс, прислонился к шершавой гранитной стене деревенской аптеки, на дальнем конце рыночной площади Ганнислоу. На дороге и в магазинах никого не было; большинство местных и приехавших на рынок крестьян собрались на площади поглазеть на аукцион скота. Джеймс доедал вкусный мясной пирог, пока его слуга грузил в багажное отделение экипажа сделанные задень покупки: несколько рулонов местной шерсти, кованые медные кастрюли, два больших мешка зерна, связку фазанов, корзину копченой рыбы и три бурдюка вина.
– Два фунта!
Джеймс положил в рот последний кусок пирога и, пережевывая, прислушивался к тому, что происходило на аукционе за углом. Голоса аукциониста и покупателей были ясно слышны в свежем осеннем воздухе.
– Два десять.
– Эй, вы, идиоты, бедная коровка стоит гораздо дороже! – перекрывая шум, раздался женский голос.
– Только не для моего мужа, – ответил другой женский голос, на что толпа отозвалась взрывом хохота.
– Два фунта пятнадцать!
Опять смех и оглушительный грохот ударов по оловянным котелкам. Крестьянки, следуя старой традиции, часто стучали по котелкам, чтобы оживить торги. Наверное, это в самом деле превосходное мясо, думал Джеймс, слыша, как ритмичный лязг становится все громче.
Порыв ветра погнал по дорожке желтые березовые листья, и Джеймс откинул назад густые черные волосы, которые ветер бросил ему на лицо. Джеймс следил взглядом за скольжением листьев, но прислушивался к тому, что происходило на площади.
– Три фунта!
Слушая, Джеймс вдыхал ароматы свежеиспеченных булочек с корицей и пирогов с мясом, жареной свинины и крольчатины, свежего сидра и эля. Вкусные запахи и звуки веселья и горячей торговли вернули его мысли к прежним временам, когда он мог бы наслаждаться таким днем, участвовал бы во всем и его бы тепло принимали. Сейчас ему не хотелось идти в толпу людей, которые его знали, знали, кто он такой и чем занимается.
Джеймс редко появлялся в Ганнислоу, хотя это был ближайший город с рынком. Он предпочитал более крупные и удаленные рынки Труро или Фолмаута, где его не так хорошо знали, но сегодня у него в Ганнислоу были дела. Воспользовавшись базарным днем, он послал своего лакея купить кое-что для хозяйства. Пока на площади торговля шла полным ходом, Джеймс держался на расстоянии. У него не было настроения терпеть напряженную тишину, настороженные взгляды, тихий шепот у себя за спиной, которые непременно последовали бы, если бы он вышел на площадь.
Лакей закрыл и запер багажное отделение, открыл дверцу экипажа и теперь стоял сбоку от нее. Джеймс оттолкнулся от гранитной стены и пошел к отворенной дверце. Он снова надел шляпу с загнутыми полями и натянул ее поглубже, чтобы не сдуло ветром.
– Четыре фунта!
– А тебе, Денни Гоуер, лучше не рисковать, если не хочешь, чтобы сердце из груди выскочило.
Вслед за этим интересным заявлением опять послышались смех и удары по оловянным котелкам.