Что он знает о непреодолимой тоске и страдании, об остром желании достичь невозможного, о том, как трудно, став обладателем прекрасного, отказаться от него? Да как он только смеет давать советы?
Джейк, который отнял у них маму, Элизабет…
Боль и гнев уже готовы были выплеснуться наружу, однако Дэниел понимал, что ни к чему хорошему это не приведет. Лицо его оставалось по-прежнему безмятежным. Джессика – женщина, которая нужна ему и которая прекрасно впишется в его родное поместье. Живая, энергичная, красивая. Совсем как мама…
– Ее отец – странствующий проповедник.
– Как же, проповедник! Цирковой клоун! Черт подери, Дэниел, неужели ты не знаешь, что от этих людей можно ожидать чего угодно? Да всему Техасу известно, что ее папаша – самый мерзкий тип из всех недостойных людишек! В каждом городе до самого Арканзаса он пытался всучить всем желающим змеиный яд и серу, и отовсюду его гнали палками. И доченька его такая же мошенница, ни капли в этом не сомневаюсь. Очень быстро она обдерет тебя как липку и испарится из нашего дома, только ее и видели!
Дэниел опустил глаза.
– Не все так просто… – тихо произнес он.
Джейк остановился, с недоумением взглянул на брата и недоверчиво произнес:
– Где, черт подери, тебя угораздило познакомиться с этими проходимцами?
Дэниел тяжело вздохнул и тронул брата за руку.
– Они остановились на нашей земле. Я должен был проверить, что это за люди. – Он покачал головой, вспоминая свою первую встречу с Джессикой, и в глазах его появилось тревожное выражение. Однако голос оставался по-прежнему спокойным. – Видел бы ты ее, Джейк. Такая красивая кроткая девушка. А этот ее папаша! – Последнее слово он произнес с ненавистью. – В отношении его ты прав. Это шарлатан, каких мало. Мотается из города в город и морочит голову доверчивым людям, которые толпами стекаются поглазеть на его «необыкновенные чудеса»…
– С любящей дочерью в главной роли, – насмешливо подхватил Джейк. – А после представления она отдается всем желающим в своей повозке, чтобы заработать папаше на выпивку?
Глаза Дэниела яростно блеснули.
– Прекрати, Джейк! – бросил он, но тут же взял себя в руки. – Он обращается с ней как со своей рабыней. Она его ужасно боится. Думаю, что он даже бьет ее, хотя сама она мне об этом не говорила. Черт подери, ведь я люблю ее! Как я могу допустить, чтобы она жила в таких условиях и с таким мерзавцем!
Внезапно со всей ясностью на Джейка снизошла правда. Он так и застыл, не донеся до рта дымящуюся сигару. Ну конечно же! Дэниел – благородное сердце – не задумываясь, придет на помощь человеку, попавшему в беду, тем более, если человек этот – очаровательная девушка. И, осознав это, Джейк понял, что не стоит сердиться на своего доброго, доверчивого брата.
– Ты не любишь ее, Дэниел, – проговорил он. – Тебе просто жаль ее. А она использует тебя, это ясно как Божий день. Черт тебя подери, да ты сам ей это позволяешь! – Джейк вновь раздраженно заметался по комнате. – Черт возьми, Дэниел! Неужели ты не понимаешь, во что вляпываешься? Тебе ее жаль? Прекрасно. Дай денег, и через секунду ее отсюда как ветром сдует, уж поверь мне. Выполни свой христианский долг, чтобы тебя не мучила совесть, но, ради Бога, не связывайся с этой дрянью! Для этого нет никаких причин.
Глаза Дэниела потемнели от гнева.
– Еще раз говорю тебе, Джейк: она не дрянь! – И, словно сожалея о том, что позволил себе выйти из себя, снова тронул брата за руку. – Послушай, Джейк, сегодня мне исполняется тридцать пять лет. И как ты совершенно верно заметил, не много найдется женщин, которым я нужен такой, какой я сейчас, каким сделала меня война…
Во взгляде, который бросил Дэниел на брата, не было ни тени укоризны, однако Джейк покраснел, злясь на себя за то, что допустил бестактность.