Они никогда не видели никого, кто вел бы себя таким странным образом, и понятия не имели, как ему помочь.
— Либо он приходит в себя, либо у него припадок, — сказал Самах. — Кто-нибудь из вас, — он указал на небольшую группу юношен-сартанов, — побудьте с ним. Возможно, его придется удерживать.
— В этом нет необходимости! — возразила женщина, стоявшая на коленях рядом с ним, Альфред присмотрелся и узнал в ней женщину, лежавшую на месте Лии.
Она взяла его руки в свои и успокаивающе погладила. Как обычно, его руки поступили по собственному разумению. Уж он-то точно не приказывал им сжимать ее пальцы. Но ее прикосновение было ему очень приятно. Ее руки были сильными и теплыми.
— Я думал, Ола, что время раздоров уже позади, — произнес Самах.
Голос главы Совета был мягким, но в нем сквозили такие стальные нотки, что Альфред побледнел от страха. Он услышал, как сартаны вокруг него беспокойно зашевелились, словно дети, которые боятся, что родители сейчас поссорятся.
Женщина крепче сжала руки.
— Да, Самах. Я тоже так думаю.
— Совет принял решение. Ты входишь в Совет. Ты подала свой голос, так же как и все остальные.
Женщина ничего не ответила. Но внезапно ее слова зазвучали в сознании Альфреда, соприкоснувшись с ним, как соприкасались их руки.
— Ты сам знаешь, что я голосовала за тебя. Но я не только твоя жена, но и член совета.
И вдруг Альфред понял, что он не должен был слышать этих слов. Сартаны действительно могут разговаривать мысленно, но обычно этим пользуются только очень близкие люди, например, муж и жена.
Самах словно ничего не услышал. Он отвернулся и перенес внимание на другие дела, явно более важные, чем больной брат, лежащий на полу.
Женщина продолжала смотреть на Альфреда, но не видела его. Казалось, у нее перед глазами стоят какие-то события, случившиеся давным-давно. Альфреду не хотелось вмешиваться в ее воспоминания, и без того печальные, но пол был невыносимо жестким. Он по-
Пытался шевельнуть ногой, которую свело судорогой. Это движение привлекло внимание женщины.
— Как вы себя чувствуете?
— Н-не очень хорошо, — от волнения Альфред стал заикаться.
Он попытался напустить на себя самый болезненный вид в надежде, что Самах и все эти сартаны уйдут и оставят его в покое.
Ну, или не все. Он обнаружил, что все еще сжимает руку женщины. Видимо, ее зовут Ола. Прекрасное имя, хотя и навевает печаль.
— Можем ли мы вам чем-нибудь помочь? — Голос Олы звучал беспомощно.
Альфред понял. Она знала, что он не болен. Она знала, что он притворяется, и это расстраивало и смущало ее. Сартаны не обманывают друг друга. Сартаны не лгут друг другу. Сартаны не боятся друг друга. Возможно, Ола начала разделять мнение Самаха о том, что у них на руках оказался безумец Альфред со вздохом закрыл глаза.
— Не обижайтесь на меня, — тихо сказал он. — Я знаю, что мое поведение кажется вам странным. Я знаю, что вы меня не понимаете. Я даже не могу надеяться, что вы меня поймете. Но если вы захотите, я как-нибудь расскажу вам свою историю.
С помощью Олы ему удалось сесть. Потом он сумел поладить с ногами, встал и с достоинством встретил взгляд Самаха.
— Вы — глава Совета Семи. Присутствуют ли здесь остальные члены Совета? — спросил Альфред.
— Да. — Взгляд Самаха скользнул по залу и выхва-гил из толпы еще пятерых сартанов. Напоследок его глаза остановились на Оле. — Да, все члены Совета здесь.
— Тогда, — смиренно сказал Альфред, — я прошу, чтобы Совет оказал мне честь и выслушал меня.
— Ну конечно, брат, — с изящным поклоном ответил Самах. — Это ваше право. Совет выслушает вас, как только вы будете в состоянии предстать перед ним. Возможно, через день-два…
— Нет-нет, — запротестовал Альфред. — Время не ждет. Я имею в виду..