При обычных обстоятельствах Адриан обнял бы ее, тем более что не виделись они почти год. Он было и кинулся обнять, но резко остановился. Она поняла, что брат ошеломлен.
— О господи, — пробормотал он.
Клео тронула свои волосы, давно не мытые, спутанные, опустила глаза вниз: блузка с длинным рукавом, когда-то белая, теперь в пятнах копоти от свечи. Из-под бахромы брючин видны босые ступни.
Адриан тихонько прикрыл дверь, как будто опасаясь, что лязг щеколды спугнет ее. Он был не очень рослый, хотя, конечно, все-таки крупнее Клео, но теперь показался ей просто огромным.
Клео так гордилась братом.
Она была так рада, что он — ее брат.
Вместе они пережили многое: превращение детей во взрослых, период самопознания, превращения бессмысленного в осмысленное. Пережили много всего и выжили.
— Я приехал забрать тебя. — Адриан ласково взял ее за руки.
Клео кивнула, не совсем понимая, о чем он вообще говорит и куда собирается забрать ее.
— Ты поедешь со мной в Сиэтл.
— В Сиэтл?
— Да.
— Но я не могу. — Она не может оставить эту комнату. Тут она входит в контакт, комната — составная этого процесса.
Адриан оглянулся на хаос, царящий вокруг, застывший свечной воск на полу. Снова обернулся к Клео:
— Чем ты тут занималась?
Она чуть улыбнулась, припоминая.
— Перемещалась во времени и пространстве. Адриан поймет. Адриан еще будет гордиться ею.
Клео не поняла, каким образом, но внезапно она очутилась за кухонным столом, а перед ней стояла чашка супа. Золотистого цвета, с черненькими какими-то точками.
— Ешь, — приказал Адриан.
Она уставилась на суп. Вгляделась пристальнее. «Что это за пятнышки?» Пока Клео разглядывала, он поднял ее руку, сжал ее пальцы вокруг холодного металла ложки.
— Ешь, — повторил Адриан. — Не то я стану кормить тебя силой.
И стал бы.
Поэтому Клео принялась есть сама, стараясь не зачерпывать темные катышки. Дело шло хорошо, пока она не опустошила чашку наполовину, и тогда темных катышков стало больше, чем жидкости. Случайно Клео проглотила один.
Острый вкус.
Грибная мякоть.
Грибная… Она ест грибной суп.
Зазвенев, стукнулась об пол ложка, а Клео кинулась в ванную, где ее вырвало.
Так начались ее проблемы с едой.
Адриан помог ей упаковать вещи. В сущности, и упаковывал-то один Адриан. Клео просто сидела, глядя в пустоту.
Она не понимала, почему он возится с ней, а не уедет в свой Сиэтл один.
— Я не могу уехать, — как заведенная твердила Клео.
— Тебе нельзя здесь оставаться, — терпеливо отвечал он.
Он ее старший брат. Ему виднее. И она согласно кивнула, понимая, что он прав. Во всяком случае, пока ей тут нельзя оставаться.
Пока они собирались, Адриан выяснил, что Клео может пить молочные коктейли, если в них нет твердых добавок, и поил ее коктейлями, так что у нее даже случилась диарея, и она полдня просидела в ванной.
Спустя два дня после его приезда все ее вещи были упакованы и отправлены на хранение, и они полетели в Сиэтл.
Проснувшись на следующее утро, Клео увидела перед собой маленькую девочку. Та стояла, глядя на нее во все глаза, засунув пальчик в пухлый ротик.
— Ты Мейси? — неуверенно спросила Клео хрипловатым со сна, слабым голосом: слабость теперь она чувствовала постоянно.
— Это моя кроватка.
Кроха вынула пальчик изо рта и ткнула в матрац под простынями с Винни-Пухом.
— Мое. — И она похлопала по розовому одеялу, сползавшему с ее плеча. — Мое.
— Не беспокойся. Я не возьму. Сосредоточенно-серьезно Мейси стянула одеяльце со своего плечика и подложила его — розовое, мягкое — под щеку Клео.
Клео сморгнула слезы и попыталась улыбнуться.
Проволочек Адриан не любил и в то же самое утро повел Клео к своему доктору.
— Она очень хорошая, — убеждал он Клео.