Откуда берутся эти люди, черт бы их побрал? За последний год одного, который совал нос не в свои дела, его попросили убрать обычным путем, по контракту, но сегодняшний… Он подобрался близко, слишком близко, и только счастливый случай помог Фелтону с помощью двух подручных перекинуть его через ограждение балкона. Теперь расследования не избежать.
Дыхание Фелтона участилось, он уже не замечал чистоты воздуха. На висках проступила голубизна вен, пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
За ним охотились, это было ясно. И не любители, а настоящие профессионалы. Фелтон уже потерял одного из своих лучших людей.
– Профессионалы, – пробормотал Фелтон, но ход его мыслей прервал Джимми, дворецкий-телохранитель, вышедший на громадный балкон с бокалом виски с содовой.
– Тони Бонелли пришел.
– Один, Джимми?
– Да, босс. И трясется от страха.
Фелтон вгляделся в янтарь бокала.
– Кто его прислал, Виазелли?
– Да, сам Папаша. Босс, ты сейчас подумал о том же, что и я?
– Не знаю, не знаю.
Фелтон вошел в помещение, держа в руке оставшиеся полстакана напитка.
У письменного стола, примостившись на краешке кресла, сидел худощавый человечек с засаленными волосами и впалыми щеками. Он был одет в синий полосатый костюм с желтоватым галстуком. Несмотря на кондиционированный воздух, он был облит потом и мял в руках носовой платок.
Фелтон подошел ближе и остановился над Тони, который места себе не находил.
– Что случилось, что случилось?! – затараторил Тони. – Меня послал Папаша. Он сказал, что вы хотите о чем-то поговорить.
– Но не с тобой, Тони, а с ним, – сказал Фелтон и неторопливо вылил на блестящие черные волосы юнца содержимое своего стакана.
Тони начал было утираться носовым платком, когда Фелтон из всех сил ударил его ладонью по лицу.
– А теперь поговорим… – произнес Фелтон и сделал Джимми знак рукой, чтобы тот придвинул кресло.
Глава девятнадцатая
Барышня в приемной больницы «Ист-Гудзон» непроизвольно выпрямилась и выпятила грудь, увидев, как к ее стойке подходит та-акой мужчина!
Она никогда прежде не видела такой походки, в которой была и грация танцора, и выверенная сила атлета. В каждом движении сквозила мужественность, спокойствие и уверенность. Не могло быть никаких сомнений – перед ней был человек, способный творить в постели настоящие чудеса.
На нем был прекрасно сшитый серый костюм, белая рубашка с коричневым галстуком в тон волнующей глубине его глаз. Она поняла вдруг, что уже не справляется со своей улыбкой.
– Привет, я Дональд Маккэнн.
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
У него был восхитительный портной.
– Надеюсь. Я занимаюсь делами, связанными со страхованием, и, скажу вам откровенно, очень спешу.
Он, видимо, понимал, что она готова ради него на все: это читалось в его прекрасных глазах.
– О! – только и смогла произнести она, думая о том, что до половины седьмого утра никого из начальства поблизости не будет. У нее было полчаса. Что с ней происходит, что такого особенного в этом мужчине?!
– Да, – повторил он. – Я отвечаю за страховку зданий. Так вот, из окна одного из них, как нам сообщили, выпал человек и находится у вас.
Она кивнула.
– Да, это Джексон. Он в палате 411.
– Я могу к нему пройти?
– Боюсь, что нет. Вам придется подождать, пока начнутся часы посещений, и получить разрешение охраны. Он хотел покончить жизнь самоубийством. Они приставлены к нему специально, чтобы он не наложил на себя руки.
Посетитель огорчился.
– Что же, придется ждать до начала посещений…
Он сделал паузу, как будто ожидая чего-то. Так он, пожалуй, и уйдет, а ей этого так не хотелось.
– Это важно?
Их разделяло только расстояние поцелуя.
– Очень.
– Я могу попробовать вызвать охрану сюда, а вы тогда сможете на минутку зайти к Джексону.