«Post hoc, ergo propter hoc» — тоже из древнеримского мудрствования: «после этого, значит вследствие этого».
Отождествлять последовательность и причинность — неверно. Но именно эта идея лежит в основе суеверий, примет, «магического мышления». Здесь многие сходно думают.
С другой стороны — я ж не в «лествице». А вот для Живчика гибель Глебовичей — малолетних сыновей Калауза — вопрос власти, наследования.
Андрей знает как погиб князь Глеб — сгорел на пожаре. — И? Храмы божьи на «Святой Руси» горят регулярно. И люди гибнут во множестве.
Присутствие Акима… Не улика — Аким в тот момент сидел в порубе.
Парень, который следом за ним пришёл… ничего странного — решили к посольству торг добавить. Приказчик чуть запоздал.
Бабёнка с ним в лодке была. — И чего? Дура. Попёрлась на своего любовника посмотреть да и сгорела.
Люди Всеволжские в Рязани были. Но не в Кроме. А что Акима сразу из поруба вынули — так суматоха была, пожар тушили, ворота распахнуты стояли. Всеволжские «меньшие людишки» господина своего кинулись выручать. «Правильные слуги» — так и должно.
Это всё — потом, когда уже полыхнуло.
Андрей нутром чуял. Но поймать хвостик, зацепиться — не мог.
Изнурительно. Как комар жужжит в темноте спальни. Вроде и не кусает, а… Раздражает.
Все эти княжьи страсти-мордасти проходили для меня фоном. Я занимался заготовками, беседами с главами родов мари и мещеряков, что приходили ко мне на Стрелку, расселением присылаемых ко мне литваков и рязанцев. Ежедневно к Окскому двору приставали лодки, лодии, барки, плоты… с людьми. Их надо было принять, обиходить, разместить…
Всеволжск превращался в огромный пересыльный, фильтрационный, карантинный, учебный, трудовой, производственный, спортивный, военный… лагерь. Каждый день требовали решения сотни вопросов. Большая часть их перехватывалась системой приказов, но и на мою долю… по горлышко.
Ещё посматривал то на восстановление домницы, то на новые результаты на стекольных печках…
«Хочу всё знать!». И это съедает всё время.
…
«Утро начинается с рассвета» — а завтрак?
У меня есть правило. Болезненно выработалось ещё в первой жизни: не поевши — из дома не выходить. А то частенько завтракать приходилось в ужин. То одно, знаете ли, то другое… Таак и сегодня: перехватил с утра быстренько и убежал. Точнее — ускакал. На Гнедке. И вот только я вернулся, только, понимаете ли, уселся…
Мой второй завтрак начался с выпученных глаз дежурного сигнальщика:
– Господине! Балахна горит!
Факеншит! Даже поесть спокойно…
– Сильно горит?
– Сильно! Сигнальщики махают — тиунов дом полыхнул.
– А Колотило что?
– А убили его.
Та-ак. Опять факеншит. Но значительно уелбантуреннее моего завтрака.
– Стоп. По порядку. Кто, что.
Малёк вывернул на стол книгу записей — протокол приёмо-передачи за сегодня.
Судя по отметкам времени, которые здесь… носят обще-ознакомительный характер — механических часов нет…
Нынче у нас время — по склянкам, как на флоте. С полудня начиная, каждые полчаса переворачивают песочные часы («склянку»), бьют в колокол. Каждые четыре часа бьют особо — 3 троекратных удара, «рынду бей» — пошла следующая вахта.
Звонница над Окским обрывом стоит. «Рынду» — побили, красный шар на шпиле — подняли. Вышки сигнальные отрепетировали — повторили «сигнал точного времени». «На Камчатке — полночь» — ещё не звучит. Поскольку до Камчатки ещё не добрались.
Около 2 часов назад сигнальщики в Балахне заметили крупный лодейный караван, идущий от Городца вниз по Волге. Я в тот момент был «вне зоны действия сети» — разбирался с огранкой хрусталя. По сути — первый удачный образец вытянутой грушеобразной подвески получился.
Дежурный приказной голова — каждый из них по очереди должен отдежурить сутки в роли главного разводящего — убежал. Убежала. Сегодня была Трифа. Воспитанники — мари и голяди — в приюте схватились чуть не до ножей. По мне — порезались бы и не мешали. Меньше дураков останется. Но Трифа детей бросить не может — может бросить бессмысленное сидение в конторе. Ничего ж не происходит!
Дежурного вестового Николай ещё прежде погнал искать Прокуя. С матюками — Прокуй чего-то там из складов спёр. Ну, не спёр, а взял. Для проведения чрезвычайно важных металлургических экспериментов.
* * *
По анекдоту:
– Петька, ты гранату в беляков кинул?
– Кинул, Васильваныч.
– Теперь найди и верни на склад.
Надеяться, что Прокуй что-то вернёт… Бывает. Но очень редко. Как с той гранатой.
* * *
Бардак и несуразность. Не в связи — на «последней миле». Уже между мной и связистами. В результате, донесение дошло до меня с двухчасовой задержкой! На кой чёрт все мои научно-технические извращения?! Десятки вышек, сотни людей… А в «последнюю версту» не нашлось пары мальчишеских ножек пробежать?! И ведь всё есть! Место указано, люди выделены…
Виновные будут наказаны. Регламент уточнён и ужесточён. Потом.
– Повторяю. Кто, что?
Малёк бегло читал с листа ту абракадабру, поток сокращений и условных обозначений, которыми пользуются мои связисты.
Вскоре после рассвета у Балахны на Волге появились четыре больших лодии типа «рязаночки» и пара барок. На них в нескольких местах были видны поднятые большие иконы и хоругви.
Не воинские треугольные хвостатые хоругви, а церковные: высокое древко в форме креста, на котором закреплено матерчатое, вышитое золотом или серебром, священное изображение прямоугольной или овальной формы.
Здесь были фейсы нескольких разных святых. И здоровенный золотой лик, бородатый и волосатый — Спас. На чёрном бархате.
– Ребяты как увидали… Ну… Спаса-то… Вот, сигналят: похоже на епископа Ростовского. Его хоругвь.
М-мать… Только Бешеного Феди мне сейчас…
Полномасштабной геральдики на «Святой Руси» нет. Нормальных герольдов ещё и в Европе нет. Систематизация, статус герольдов — с Филиппа-Августа, лет через 20.
Феодор Ростовский, побывавши в Византии, завёл себе фичу — эту хоругвь. Таскает как личное знамя. Я её в Ростове Великом видал. Когда там проповеди произносили и блудниц топили. Рассказывал своим как-то. Краткий… не курс — экскурс по крохам существующей русской геральдики. Типа: если видишь клеймо ·||·г· — имущество самого младшего Долгоручича, Всеволода. Его метка.
Экскурс в рамках курса: «Наблюдение и распознавание». Нормальному телеграфисту такие навыки — нафиг не нужны. Но у меня требования к их функционалу шире. Пожарная сигнализация, метеорология, движение стай зверей, птиц, рыб… И людей — тоже.
Караван встал к причалам, повалили церковные, штатские и военные.
– Стоп. Повтори. Сколько?
– Э… тута… До полусотни. Два десятка — по боевому. Шлемы, щиты, кольчуги, мечи, копья. Вроде — охрана. Рядком вокруг начальствующих. Ещё столько ж, а то и поболее — без строя, без копий и щитов. Но — в доспехах. Ещё духовных… ну… по одежде ж видать — с полста. И всяких разных, в кафтанах, свитках, армяках… ещё с полста.
– Дальше.
– А далее… Наши-то толпой повалили на берег. Встречать гостей. Там, вроде, ну… молебен какой начался. Креститься там, шапки долой, на колени, поклоны… Дым от кадильниц пошёл… А после… вдруг — драка. Наши-то все бегом — с берега в селение. А те с мечами — следом. А наши их поленьями да жердинами. Толпой — к тиуну на двор. А этих-то, находников-то — много, бьют наших. А наши-то в стороны, как тетёрки по кустам. Тута тиунов двор и полыхнул. Ветерок-то поддувает — вот и занялось. Тута тиуна — эти-то и убили.
– Всё? Дуй на вышку, давай свеженькие новости. Алу, воинских начальников — сюда. Бегом.
К моменту сбора моих голов, ситуация чуть прояснилась. Вышка стояла в стороне от селения, на высотах. Ребятишки продолжали «освещать с места события».