Мерзкий мальчишка, ты предал свою маму и решил, что можешь так просто избавиться от меня, не так ли?
Джоби оцепенел, весь его детский страх перед котом вернулся к нему. Он снова сидел перепуганный в углу комнаты миссис Клэтт, все было так отчетливо, как будто произошло вчера, и это отвратительное существо изводило его страхом, подкрадывалось к нему. Одним прыжком кот оказался на старом уэльском комоде, глядя на мальчика сверху вниз. Путь к двери свободен, Джоби, почему же ты не бежишь к ней? Давай, трус, беги, ты можешь успеть выбежать и закрыть дверь, прежде чем я доберусь до тебя. Моей хозяйки нет дома, но даже если бы она и была, какое это имеет значение? Только посмей тронуть меня, ты знаешь, какое наказание тебя ждет: тебя запрут в чулане под лестницей до конца дня, и когда они кончат, тобой заниматься, ты пожалеешь, что дотронулся до меня. Ну, давай, попробуй добежать до двери быстрее меня!
Джоби захотелось захлопнуть дверь, оставить этого тощего кота на тропинке, может быть, тому надоест в конце концов торчать там, и он сам уйдет. Он бы так и сделал, если бы Элли не помешал ему.
— Брысь, пшел вон! — Элли Гуд размахивал руками, шумел, но кот не двигался с места. Элли шагнул к нему. — Давай, убирайся, иди к своей грязной старухе, пока я не....
Кота миссис Клэтт не волновали угрозы Элли. С возрастом он не утратил ловкости. Его задние лапы напряглись, и он молнией бросился на мальчика, осмелившегося оскорбить его.
И в этот миг весь гнев Джоби и вся его ненависть к этому животному прорвались наружу, страх, сидевший в нем все эти годы, сменился яростью. Он услышал вопли Элли, увидел, как порвались его штаны, как кровь засочилась из ран; кот не отрывался от ноги мальчика, пытаясь укусить, хоть у него не было зубов.
Джоби приготовился и изо всех сил ударил ногой по паршивому животному, почувствовав, как его тяжелый рабочий ботинок вошел в шерсть, пробил кости; кот взлетел в воздух, словно спущенный футбольный мяч, затем с отвратительным стуком шлепнулся о землю. Он лежал там раненый, но живой, испуская пронзительные кошачьи вопли, от которых Джоби в другое бы время закрыл уши, чтобы заглушить их. Теперь же это была для него сладостная музыка, симфония его отмщения, которое копилось все эти годы, именно то, о чем мечтал, но не смел сделать тогда, когда оставался в доме один с котом, и тот жестоко преследовал его, гоняя из угла в угол. А когда Джоби в слезах показывал царапины миссис Клэтт, она ругала его: «Ты плохо обращаешься с моим котом, Джоби, поэтому он тебя и царапает».
Он прошел мимо Элли, не обращая внимания на крики мальчика. Сейчас важно было одно: о Боже, как же он ждал этого момента! Кот лежал на тропинке, сломленное, кровоточащее создание, все еще шипя, раскрыв окровавленную пасть, тщетно пытаясь подняться на перебитые задние лапы. Ворча и повизгивая.
Взгляд Джоби упал на большой топор, которым он обычно рубил дрова для камина. Топор стоял у стены. Не раздумывая, он взял его в руки, услышал, как Элли закричал ему:
— Нет, Джоби, только не это! — Но уже не смог остановить его.
Он сделал шаг вперед, держа топор, он хотел, чтобы кот увидел его и понял, познал тот страх, который он, Джоби, испытывал в детстве, когда кот загонял его в угол. Он с вожделением потрогал лезвие топора большим пальцем; он наточил его сегодня утром. Лезвие было острое, как бритва.
Он попробовал размахнуться, топор и человек стали одним целым: мощный союз, способный разрубить самое крепкое дубовое полено, если удар будет точным; скорее нужно умение, чем сила, но Джоби собирался использовать и то, и другое, вложить всю свою ярость в один точный удар, в эту последнюю месть. Элли молча стоял у него за спиной, он знал, что никакие слова не остановят его друга. Мальчик отвернулся — он не хотел этого видеть.
Кот дрожал от страха и ужаса; он знал.