— Все в порядке? — в гостиной появился Рис и, получив кивок от твина, забрал оставшиеся сумки, вышел, чтобы навьючить их на запасную лошадь. Дау тяжело вздохнул и встал с дивана.
— Уже едем? — Ирам зевнул. — Надеюсь, хоть рассвело.
— Чуть заря, — зевнул в ответ я, и мы вышли следом за Элмаром, подобравшим остальные сумки. Чих дремала во внутреннем кармане легкой куртки.
Я погладил своего серого мерина и скормил ему яблоко, когда краем глаза увидел Далмара. На его лице красовался внушительный фингал, левый глаз совсем заплыл, но я все равно испуганно отступил и угодил в объятия Риса. Развернувшись, спрятал лицо на груди маори. Где-то рядом охнул Ирам и помчался к золотому, Элмар остался проверять упряжь на лошадях, поглядывая в сторону Далмара и Ирама. Я не слышал их разговора, но боялся, что золотой сболтнет о нашей стычке. Обернувшись, глянул на Далмара, смотревшего на меня поверх головы дау. Я отрицательно покачал головой, надеясь, что золотой меня поймет. Он обозначил кивок и продолжил разговор с Ирамом. Дау хмурился, иногда охал, сочувственно погладил Далмара по щеке, но когда золотой потянулся за ладонью, Ирам отступил и даже руку за спину спрятал. Они стояли молча, потом Далмар что-то сказал, дау кивнул и отошел к своей лошади. Далмар набросил на голову капюшон кожаной безрукавки и вышел со двора, свернул в одну из улочек. Жаль его, вот зачем он себя только так мучает?..
Забравшись на серого мерина, направил его в сторону восточных ворот. За мной подтянулись остальные, лошадки спокойно чеканили шаг. Город еще спал и только торговцы с телегами стягивались к рыночной площади.
— Это одна из причин, из-за которой я не люблю путешествовать! Вставать в такую рань, — ворчал не выспавшийся дау. — Вот почему нет традиции выезжать в полдень, к примеру?
— Раньше начнешь, больше успеешь, — мотнул головой Элмар и коснулся бедра дау, ровняя свою лошадь с его. Рис же выглядел серьезным, то и дело поглядывал на меня, и теперь секс с маори казался сном. Я не знаю, о чем я думал, мне же не хотелось выглядеть жертвой. Немного жалел, что рассказал.
— Угу! А если выехать в полдень, а остановиться в полночь? — Ирам тяжело вздохнул и погладил руку твина.
— Новок, если начнет тошнить — говори, мы остановимся, — подъехал ко мне маори и добавил с улыбкой: — Мне нравится смотреть на тебя сонного.
— Я что, я ничего, — подмигнув, погладил мерина по шее. Чих поворочалась, устраиваясь. Покачиваясь в седле, мы оставили город позади и перешли на рысь.
Я смотрел на спину Элмара и думал, как же ему повезло вовремя появиться. Сомневаюсь, что Ирам не понимал своих вкусов, а вот то, что принять их не мог — это запросто, сам через такое прошел. Не зря он тормозил с девушками или не добивался их так же настойчиво, как его тот же Самвел. На фоне некроманта даже Далмар терялся. Равнодушие ранит, а равнодушие любимого — вообще убивает. Но не мог же Ирам через себя перешагнуть, ему тоже несладко пришлось, гадая, как бы и не разругаться, сохранить дружбу, но и не питать чужую надежду. В конце концов, когда кто-то подходит знакомиться, достаточно десяти-пятнадцати секунд, и ты уже знаешь, согласишься ли на свидание или нет. Возможно, затронут слова или тембр голоса, понравится взгляд, или внешность зацепит, но мы реагируем на магнетизм, когда не знаем человека. Опять же, на первом свидании, еще в начале понимаем, а будет ли второе и закончится ли текущее в постели. Не имея особых знаний о возможном партнере, нам остается слушать интуицию и собственное тело. У поклонников Ирама не было шанса, хотел бы он посмотреть на них с другой стороны, то сделал бы это. Но кто там… гном? Гном подкупал подарками, а Самвел, несмотря на все положительные качества, посягнул на самое святое — личную свободу Ирама и силой нацепил на его запястье браслет. Да и написанное Самвелом письмо-пропуск, что я держал в сумке, было выдано в обмен на свидание Ирама и некроманта. Ирам сейчас с Элмаром, значит, Самвел не зацепил. Наг и гном не получили и такого шанса. И вообще, Ирам не обязан всем отвечать «да», если у него в сознании вспыхивает «нет». А вот Элмару повезло. Он подошел тогда, когда Ирам был открыт для новых знакомств, еще и не наседал, даже силой нацепленный браслет снял. А герои всем нравятся. Да и выдержки Элмару хватит, чтобы не спугнуть напором неопытного дау.
Сколько продержится их роман? Может, Ирам обманывает себя так же, как я с Айком и потом Рисом? Говорит вслух, что это несерьезно и ничего не значит, но проверяет намерения, чтобы определиться, может ли доверять в принципе… Ирам к месту не привязан, он может списываться с Элмаром или вообще с ним путешествовать. Сейчас мы едем к Айку просто потому, что он заслуживает все узнать лично, а не из письма. К тому же письмо могут и не передать. В клане свои порядки.
Да и не отрицаю, наверняка Далмар любит Ирама так сильно, как только может его любить, и все же агрессия золотого напугала, еще его слова — подмена понятий. Уйти с дистанции благородно, но бессмысленно. Это было бы благородно будь с самого начала шанс, а его не было, а потому уход с дистанции — попытка сохранить лицо. Это как бег. Один может пробежать сорок километров и бежит. Другой в принципе способен выдержать не больше пяти. И вот тот, для кого пять — предел, этак великодушно сходит с дистанции и говорит, что уступает победу другому… И вот это абсурд. Я не вижу в этом чести. Возможно, что-то такое в Далмаре заметил и Ирам, раз даже как друг не сблизился с золотым. И вообще, что за дружба, где один «друг» хочет секса с другим «другом». Сексом или занимаются, или ждут, когда начнут заниматься. Но я понимаю Далмара, я ведь тоже смотрел на Айка взглядом побитой собаки, думая, что нет и шанса. Я рискнул, наступив гордости на горло. Я спросил в лоб. Спросил, зная, что Айк уйдет в любом случае. Пожалуй, счастья Айку я желаю и не хочу делить с Айком собственную жизнь и ребенка. Если Айк полюбит выбранного кланом супруга, то у них будет свой первенец, а мой будет только моим. Сейчас Айк для меня конкурент на внимание ребенка.
Я глянул на Риса. Красивый, хороший, Далмару врезал… Вот не получилось у меня заниматься сексом без обязательств, хотя и Айку я говорил, что будет только постель, да и Рису… А в итоге втягивался в отношения без будущего. Тот, кто хочет только секс, не интересуется мнением любовника о ребенке. Нужны ли мне перспективы? Нет… Наверное… Не знаю! Сам себя не понимаю, но мне хотелось быть с Айком, и сейчас хочется быть с Рисом. Я совершенно точно ни о чем не жалею. Вот бы поговорить с кем-то по душам…
До полудня мы созерцали поля и деревни, тихую сельскую жизнь. Булочка, проснувшись, перебралась на плечо и шумно махала крыльями над моим ухом, а затем рискнула и полетела. Вернулась на плечо она уже с добычей: жук хрустел в зубках чиха.
— А мы есть будем? — жалобно сказал Ирам. — Или у нас пост?
У меня согласно заурчало в животе.
— В седле поедим или спешимся? — уточнил я.
Чиху я выдал кусочек сухаря. Хорошо, она у меня всеядная, радостью чего с ней и поделился.
— Спешимся, — решил за всех Ирам. — Я себе всю попу отбил!
Рис рассмеялся, Элмар улыбнулся дау.
— Да, мне тоже некомфортно… — я поерзал, глядя на Риса.
Элмар кивнул, и пару минут спустя, мы выехали к небольшой поляне и с комфортом устроились на привал. Такая дорога мне уже начала нравиться. Тихо, мирно, хлопот никаких.
Уловив, когда твина полностью отвлек дау, Рис подошел и тихо спросил:
— Что-то не так после вчерашнего?
Маори выглядел обеспокоенным и виноватым.
— Нет, нормально. В себе копаюсь, пока непонятно. Никогда так философствовать не тянуло, а тут в собственном мозге варюсь, — чих вспорхнула и затерялась в листве.
— Не стоит. Просто живи тем, что есть, — посоветовал Рис. — Я для тебя сока взял.
Забрав флягу, сделал большой глоток.
— Спасибо.
Я прикрыл глаза, отдыхая. Потом Элмар раздал всем по куску хлеба и мяса, которое и вернувшейся Булочке пришлось по душе. Я гладил девчушку, чесал пузико, пока она, разморенная и умиротворенная, не растянулась тряпочкой у меня на коленях. Поделившись с ней соображениями, какая она милая и очаровательная, решил, что Рис прав. Мне хорошо с ним? Хорошо. А это уже не мало. Рис проследил за тем, чтобы все поели, затем помог мне забраться в седло.