Саманта чуть ли не целую минуту колебалась, решая, можно ли побеспокоить шерифа Джона Томаса Найта в его святая святых. Но затем успокоила себя мыслью: «Он может быть шерифом для кого угодно, но для меня он просто Джонни».
Саманта глубоко вздохнула, нацепила на лицо дежурную улыбку и вошла в его кабинет. Поняв, что Джонни ее не заметил, она остановилась у двери, обрадовавшись возможности рассмотреть его без помех.
Шериф был глубоко погружен в работу, разбирая пачку документов, лежавшую перед ним. В задумчивости Джон Томас постукивал ручкой по пустой банке из-под газированной воды.
«Боже, Джонни! Почему ты не приехал за мной много лет назад? Почему потребовалось появиться убийце, чтобы ты начал заботиться обо мне?»
Но не существовало никакой разумной причины, из-за которой так внезапно и необъяснимо прервалась их юная любовь.
Если бы у Сэм не заурчало легонько в желудке, напоминая о том, что пора что-нибудь туда бросить, она могла бы любоваться гораздо дольше широкими плечами Джонни, обтянутыми темно-синей рубашкой с длинными рукавами, тем, как он ерошил рукой свои волосы, превращая короткие густые пряди в беспорядочную гриву, вовсе не походившую на аккуратную прическу, подобающую блюстителю закона.
Поняв, что она следит за ним слишком долго и это опасно для нее самой, Сэм слегка кашлянула, чтобы привлечь его внимание. Удивившись постороннему звуку, Джонни поднял глаза, нахмурившись, и в этот момент стал больше похож на бандита, чем на офицера полиции.
— Сэм? — Как долго она находилась здесь? Шериф бросил взгляд на часы и вновь посмотрел на девушку. — Прости, я не заметил, что уже так поздно.
Она не ответила, и Джон Томас забеспокоился, гадая, что у нее сейчас на уме.
Когда же она плавно двинулась к нему через комнату, огибая стол, словно волчица, подбирающаяся к добыче, сердце его чуть не выпрыгнуло из груди.
Во что, черт возьми, она играет теперь?
Сэм наклонилась к Джонни, ее длинные черные волосы касались стола. Господи!
Все, что ему нужно сделать, — это зажать ее волосы в руке и потянуть…
Саманта улыбнулась, забрала у него авторучку, положила бумаги, которые он держал в руке, поверх пачки остальных и сделала вид, что не замечает его напряженного взгляда.
— Сегодня, случайно, не захватывали заложников? — спросила она. Джонни покачал головой, слишком удивленный, чтобы говорить. — Грабили ли сегодня какой-нибудь банк, может, убили кого, пока я покупала косметику?
— Нет, — выдавил Джон Томас, гадая, к чему она клонит.
— Тогда не кажется ли тебе, что пора отвезти меня домой и покормить? Я умираю с голоду. — Саманта наклонилась вперед, пока не смогла заглянуть в его теплые карие глаза и убедиться с радостью, что они с каждой секундой расширяются. — Пожалуйста, — добавила она и вздохнула так, что ее дыхание мягко коснулось его щеки.
Он вздрогнул, пробормотал какое-то ругательство, которое она не смогла разобрать, и встал столь стремительно, что стул отлетел к стене у него за спиной. Ручка скатилась со стола и упала на пол, в то время как Джонни схватил Сэм за руку. После этого он сдернул с крючка шляпу, нахлобучил ей на голову и, не говоря ни слова, двинулся к выходу. Саманта уселась в джип с едва заметной довольной улыбкой и уставилась в окно, словно ее вдруг весьма заинтересовало окружающее.
— Мне нужно остановиться в Коттоне по пути домой и захватить проволоку и столбы для забора, — сообщил Джон Томас, когда машина уже выруливала задом со стоянки.
— О'кей. Ты меня знаешь. Я всегда найду, чем заняться.
Долгим тяжелым взглядом Джон Томас посмотрел на невинное выражение на ее лице, после чего вздохнул, убеждая себя, что усмотрел в ее действиях больше, чем следовало, и давая себе слово не попадать снова в ту же самую ловушку.