Ослепший для всего, кроме соблазнительного вида, который предстал в секунду назад перед его глазами, Джонни вздрогнул, когда Сэм взгромоздилась на другую его ногу и произнесла:
— А теперь эту.
Саманта ухватилась за оставшийся сапог, туго сжав бедрами ногу Джонни и терпеливо ожидая, пока он поставит свою ступню на ее спину. Но на этот раз Джон Томас коснулся ее медленно и нежно, и Сэм ощутила, как его нога в носке скользнула от бедра к талии, прежде чем утвердилась на нужном месте. Она поежилась от этого прикосновения, пожалев, что не его рука касается ее столь интимно. Разозлившись, она выпалила следующие слова грубее, чем хотела на самом деле.
— Чем ты там занимаешься сзади, территорию осматриваешь? Давай, черт тебя подери, толкай! У меня ужин подгорает.
Губы Джона Томаса сжались, глаза сощурились. Она хочет, чтобы он толкнул? Что ж, почему он должен спорить? Джонни резко выпрямил ногу, удовлетворенно улыбнувшись при виде того, как согнутое тело Сэм полетело через всю комнату, посланное, словно снаряд из пушки. Споткнувшись, она сумела остановиться лишь у кресла, через которое чуть было не перелетела. Сэм обернулась и разъяренно уставилась на Джонни, готовясь немедленно дать отпор любой насмешке или издевке. Но он не позволил себе ни того, ни другого.
— Спасибо, Саманта.
Его голос был так же глубок и искренен, как эти его чертовы карие глаза, скрывающие тайны, которые ей никогда не удавалось разгадать.
Саманта сдвинула брови и потерла рукой бедро.
— Не стоит благодарности, — коротко ответила она. Бандит тявкнул один раз. Саманта принюхалась.
— Кажется, свиные отбивные готовы, — сообщила она.
Джон Томас сел на кровати, провожая взглядом убежавшую Саманту.
— Ну и дела! Мой пес тоже разговаривает с ней. И, что удивительно, она его понимает, — проворчал он. Как бы ему хотелось так же легко понимать то, что происходит между ними!
На кухне крышка громыхнула о кастрюлю, послышался шум льющейся воды.
— Джонни! — позвала она.
— Иду! — отозвался Джон Томас. Он выбрался из своей рабочей одежды, натянул потрепанные джинсы, сунул ноги в старые парусиновые шлепанцы и двинулся к двери.
По пути к ванной он выхватил из шкафа рубашку. Ужин давал ему возможность оттянуть тот момент, когда придется рассказать ей о звонке из Калифорнии. Он подождет и расскажет ей все после ужина. Но не позднее. Саманта должна знать, что преследователь вновь нанес удар, но на этот раз не словами.
Джон Томас вынимал последнюю сковороду из мойки, когда Саманта выпустила воду из раковины. Он слегка протер сковороду мягким полотенцем и поставил в другую, большую, в ящик внизу.
— Закончили, — заключила Саманта. Он кивнул и попытался ответить улыбкой на ее улыбку.
— Давай выйдем на улицу ненадолго, — предложил он. — После всей этой готовки ты, наверное, и сама пышешь жаром.
— Не так уж это и страшно, если привыкнуть. Кроме того, когда чем-то занят, время летит быстрее, а у меня сейчас столько свободного времени, что я не знаю, чем его занять.
Сетчатая противомоскитная дверь протестующе скрипнула, когда Джонни распахнул ее пошире, ожидая, что Сэм выйдет вслед за ним. После того как они миновали дверной проем, он потянулся внутрь и выключил свет.
— Теперь не налетит мошкара, — зачем-то объяснил он. Ей вспомнилось, как ночные мотыльки и майские жуки, бывало, бомбардировали любые источники света, безрассудно бросаясь на все, что встречалось им на пути.
— Наверное, надо было установить в доме вентилятор или что-нибудь подобное, чтобы охлаждать воздух. Но я никогда не любил кондиционеры, — произнес он. — Чувствуешь себя, словно в клетке…
Саманта опустилась на диванчик-качалку, оставив место и для него, и откинула голову невысокую деревянную спинку.