– Гриб, – снова позвал Крут, – очнись.
И Гриб очнулся.
– Надо поднять добро наверх, там разделим, – наконец решил он. – Пацаны, если контуженного подняли, спускайте корзину, – скомандовал он в рацию, но та хранила молчание.
– Не пробьёт, над нами метров пять бетона, а то и больше, – просветил Крут.
Он вылез из двери и подошёл к стоящему у шахты Слону.
– Подняли, – прокомментировал тот. – Думаю, всё будет нормуль, оклемается. Что в сейфе?
– Рыжьё, серебро, платина, – отозвался Крут, – много, очень много. Гриб, как увидел, так и застыл. Я думал, он решит нас вальнуть, но здравый смысл победил. Редкая вещь. Обычно, когда дело касается бабла или металла, у здравого смысла нет ни одного шанса перед жадностью, но сейчас вышло иначе, так что нужно поднимать добытое наверх.
Слон кивнул.
– Сейчас организуем.
Крут вернулся к пробитой дыре. Ему стали один за другим передавать золотые слитки, он – Слону, который укладывал их в корзину. Вскоре первую партию из десятикилограммовых слитков подняли наверх.
– Последний, – спустя двадцать минут сообщил Гриб, выбираясь из хранилища и держа в руках серебряный слиток весом в полкило.
Крут заглянул в дыру, где лежали деньги, много нарезанной никому не нужной бумаги, цену теперь имел только металл.
– А здесь до хрена, – прокомментировал его взгляд Гриб. – Если бы я в том мире такой банк взял, то можно было бы до конца дней нежиться на солнышке и ни о чём не беспокоиться.
Крут кивнул, бабла в хранилище оставалось не меряно, только золота в слитках различного веса поднято больше двадцати килограммов. Серебра поменьше, видимо, не сильно спросом пользовалось, чуть больше шести, платины два кило и в монетах ещё грамм триста. Но всё это чистое, бесценное. И если его компаньон и дальше сохранит здравый смысл, то улов будет баснословным. Крут бросил быстрый взгляд на Колю, но того блеска, который был первым признаком "золотой лихорадки", уже не наблюдалось. Видимо, передавая слитки из рук в руки, Гриб смирился с мыслью, что часть из них придётся отдать. Это хороший знак, значит, ему можно доверять. Крут посмотрел на часы, время перевалило за обед, делёжка много времени не займёт, но надо поговорить. У них с Грибом общий враг, и рано или поздно с ним придётся сойтись, и либо они выступят вместе, либо каждый будет разбираться с Умаровым по отдельности.
Слитки поднимали по частям, улов оказался большим и на диво тяжёлым. Последним из лифтовой шахты выбрался Крут. Все столпились вокруг сетки, кроме двух бойцов Гриба, которые по-прежнему снаружи контролировали периметр, и Штыря, лежащего на диване. Контузило парня круто, он явно был в отключке, возле уха запекшаяся кровь, рядом с диваном свежая рвота.
– Штырь сам идти не сможет, – заметил Слон.
– Его понесут Чёрный и Мальборо, они же часть золота заберут. Мы остальное, и прикрывать их будем, так и дойдём. Ладно, об этом после. Уже посчитали?
– Да, добыча знатная, здесь двадцать три килограмма золота в слитках, ещё почти два кило в монетах, серебра пять с половиной, и платины два триста. Короче, всё на пополам. Хотя, я не понимаю, какого хрена мы должны делиться? Первыми были мы, взрывали мы, и при этом нам ещё и делиться на равных долях?
– Их семеро, – тихо ответил Крут, – нас четверо, Штырь уже не в счет. Гриб хоть и не беспредельщик, но законы больше не работают. Что ему и его парням мешает нас покрошить в мелкий винегрет?
Слон задумался. Крут обернулся и посмотрел вокруг, не прислушивается ли кто.
– Если он захочет, то всё заберет. Понятно, что мы без боя не сдадимся, но он победит. Так что придётся делать откат. Да и я хочу с ним договориться, у него девять человек, причём неплохо подготовленных. Мы можем заключить временный союз против чеченов, ещё человек десять, и двинем давать бородатых.
– Если так смотреть на вещи, то всё разумно, – согласился Слон. – Хотя жалко, уж больно много получает Гриб. Ну что, делим? – обратился он к Грибу.
– Делим, – согласился тот. – Ваши шестьдесят процентов, наши сорок, ведь вы фактически всё сделали.
Такого Крут не ожидал, он кивнул, соглашаясь.
– С тобой можно иметь дело. Мальборо, займись разделом, а мы пока побазарим.
Два авторитета, оставив своих делить добычу, отошли в сторонку.
– Чего хотел? – спросил Гриб, когда, закурив и вернув в нормальное положения всё те же кресла, устроились с возможным комфортом.
– Короче, мы три дня назад двух чехов завалили, вылетели они на нас, ну Слон не стал разбираться и дал очередь, – начал рассказ Крут. – Так вот одного он сразу свалил, а второй перед тем, как сдохнуть, поведал, что их тут не двое и не десяток, а целых тридцать рыл.
– Кто такие? – спросил Гриб.
– Боевики Рустама Умарова.
– Вот значит, где Умарчик всплыл, – усмехнулся Гриб. – Что ж, этого следовало ожидать, после третьей чеченской много «борцов за свободу» отправилась топтать зону. Падаль он редкостная, договориться с ним не удастся.
– Ночью, когда мы впервые ворота запустили, – продолжил Крут, – стрелок-одиночка завалил Испанца, который с двумя бойцами ко мне прибился. Стрелка разорвал какой-то мутант, оказавшийся рядом, но, без базару, чех был. Короче, мы хотим вальнуть Умара. Он окапался в Сбербанке на Серпуховской заставе и наращивает силы. Боевик, прежде чем сдохнуть, сказал, что у него тридцать стволов, и он планирует набрать за воротами соотечественников и подмять под себя Москву.
– Ты предлагаешь наскочить на него вдвоём?
– Да, ты всё правильно понял, благодаря сегодняшней добыче, можно получить подкрепление и оружие с той стороны и дать Умару прикурить. Когда он наберёт силы, то возьмётся за нас, будет война. Поодиночке он нас перевалит, вдвоём у нас есть шанс.
– Закажите рацию, "Северка" вполне хватит, через пару дней получите, частоты для связи я дам. А я пока с братвой побазарю. Пары дней для принятия решения мне хватит. Но ты прав, с Умаром мне не по пути. Эти горцы перетащат сюда своих родственничков и устроят здесь свою Ичкерию. Ладно, будем думать, а сейчас пора разбегаться.
– Договорились, частоты не забудь дать.
Гриб подошёл к небольшому перевернутому журнальному столику, рядом с которым валялась какая-то кипа пожелтевших бланков, и быстро написал карандашом несколько цифр.
– Как получите рацию, сразу связывайся со мной. Умар не Умар, но связь держать надо. Сегодня не постреляли друг друга, значит, можно и дальше сотрудничать.
– Шеф, мы закончили, – доложил Мальборо, когда они с Грибом вернулись к остальным.
– Пакуйте, – приказал Крут. – Вам с Чёрным побольше, нам со Слоном поменьше, и вы понесёте Штыря, а мы вас прикроем.
Мальборо кивнул и принялся укладывать золотые бруски в рюкзаки. Крут поймал себя на мысли, что смотрит за золото только как на товар для обмена. Оно бесполезно, его нельзя съесть, из него нельзя стрелять, зато его можно обменять на то, что действительно ценно. Он бросил взгляд на кучку металла. Дорого она далась: Штырь контужен, Глобус погиб. Стоило оно того?
– Оно того стоило, – раздался за спиной уверенный голос Чёрного, каким-то образом он почти всегда угадывал, что на уме у пахана.
– Наверное, ты прав, – согласился Крут. – Штырь оклемается, а мы на это золотишко ещё усилимся, и тогда можно будет бородатых пощипать.
Вскоре две группы, довольно тепло попрощавшись, разошлись в разные стороны. Гриб и его братва окапались в крепком старом здании какого-то министерства, почти что в десяти километрах от базы Крута. Далековато, конечно, но имея рацию и постоянную связь, особой проблемой общение не выглядело. Только бы успеть обогнать ченов. Если они начнут первыми, то Круту и его братве ничего не светит.
Станцию метро, где погиб Глобус, обошли по соседней улице, хотя пришлось продираться через пробку, которой стукнуло больше тридцати лет. Крут шёл впереди, позади него, пыхтя и обливаясь потом, Чёрный и Мальборо тащили Штыря, который хоть и пришёл в себя, сам передвигаться не мог. Замыкал маленькую колонну Слон. Все вымотались, помимо золота тащили стволы, найденные в оружейных шкафах банков, и патроны к ним.