Переведя взгляд на ее макушку, он выговорил:
– Ваш слуга, мисс Харкорт.
Это по крайней мере заставило ее вскинуть голову.
– КапитанХаркорт. – На бледном лице выделялась россыпь веснушек. С явным намерением постоять за свои права она вызывающе посмотрела на Ренкина.
Лоуренс сказал слово «мисс» машинально, вовсе не желая ее обидеть – но она, видимо, все же обиделась.
– Прошу прощения, капитан, – тут же извинился он, склонив голову. Обращаться к ней таким образом было действительно трудно, и Лоуренс опасался, что это вышло у него крайне официально. – У меня и в мыслях не было проявить к вам неуважение. – Имя ее дракона он тоже вспомнил; оно показалось ему странным еще вчера, но потом он об этом забыл, поскольку ему и так было о чем подумать. – На вашем попечении, кажется, состоит длиннокрыл?
– Да, моя Лили, – с невольным теплом в голосе ответила девушка.
– Вы, может быть, не знали, капитан Лоуренс, что опекунов мужского пола длиннокрылы не признают. Такова их причуда, за которую мы должны им быть благодарны – ведь она обеспечивает нам столь прелестное общество. – Ренкин почтительно склонил голову, но его иронический тон заставил Лоуренса нахмуриться. Он видел, что девушка испытывает неловкость, которую Ренкин только усугублял. Она снова потупилась, и ее бледные губы сжались в тонкую линию.
– Вы проявили большую отвагу, взяв на себя такие обязанности, м-м… капитан Харкорт. Позвольте поднять этот бокал… э-э… ваше здоровье. – Лоуренс, вовремя спохватившись, только пригубил вино – едва ли было прилично вынуждать это хрупкое создание пить до дна.
– Я. делаю не больше, чем все остальные, – пролепетала она и с запозданием подняла свой бокал. – Ваше здоровье.
Он несколько раз повторил про себя ее имя и звание: совершить ту же ошибку вновь было бы из рук вон грубо, однако ввиду странности обстоятельств он не до конца себе доверял. С волосами, так туго зачесанными назад, она в самом деле могла бы сойти за мальчика; вместе с одеждой, которая поначалу ввела его в заблуждение, это оказывало Лоуренсу некоторую помощь. Потому она, должно быть, и носит мужское платье, хотя это безнравственно и противоречит закону.
Он охотно поговорил бы с ней, постаравшись воздержаться от излишних вопросов, но Ренкин, сидящий между ними, препятствовал этому. Пришлось ему обсуждать тему с самим собой. Открытие, что каждый длиннокрыл в воздушных войсках управляется женщиной, шокировало Лоуренса. Даже он чувствовал себя разбитым после сегодняшней тренировки – как же она, такая тоненькая, выдерживает? Правильная сбруя, возможно, снижает нагрузку, но все-таки трудно себе представить, что женщина способна выносить это день за днем. Жестоко требовать от нее подобных усилий, однако и длиннокрылами, конечно, нельзя пожертвовать. Это одни из самых мощных английских драконов – их можно сравнить только с медными регалами, и воздушная оборона страны без них просто немыслима.
Со всеми этими мыслями и с разговорами, которыми занимал его Ренкин, первый обед прошел гораздо приятнее, чем он мог ожидать. Из-за стола Лоуренс встал в хорошем расположении духа, хотя капитан Харкорт и Беркли все это время молчали.
– Если вы ничем больше не заняты, – сказал Ренкин, – могу ли я предложить вам шахматную партию в офицерском клубе? Мне не часто выпадает такая возможность, а поскольку вы обмолвились, что играете…
– Благодарю за приглашение. Это и мне доставило бы огромное удовольствие, но сейчас прошу меня извинить. Я обещал Отчаянному почитать ему вслух.
– Почитать? – повторил Ренкин с юмором, плохо скрывающим удивление. – Ваша самоотверженность восхищает – впрочем, для нового опекуна это только естественно.