Крофт пошел на попятный и отпустил их, не лишив Райли его новой должности.
– Я в большом долгу перед вами, сэр, – сказал Райли на обратном пути. – Надеюсь только, что столь решительным заступничеством вы не наживете хлопот себе самому. Говорят, он очень влиятельный человек.
Но Лоуренс уже углядел Отчаянного на палубе, и облегчение вытеснило из него все прочие чувства, хотя палуба в этот момент больше напоминала бойню, а морда самого дракона из черной сделалась красной. Зеваки разбежались все до единого.
– Во всем этом деле есть одна хорошая сторона, Том: мне как авиатору нет больше дела до его связей. Пожалуйста, не волнуйтесь из-за меня. Может, прибавим шагу? Кажется, Отчаянный уже покончил с едой.
Полет успокоил его окончательно. Можно ли сердиться, когда весь остров Мадейра расстилается под тобой, и ветер шевелит твои волосы, и Отчаянный, вне себя от волнения, то и дело указывает на что-нибудь новое: животных, дома, повозки, деревья, скалы. В последнее время дракон приноровился летать со слегка повернутой назад головой, чтобы разговаривать с Лоуренсом. По обоюдному согласию он сел отдохнуть на безлюдной дороге, идущей по краю глубокой долины; на южных зеленых склонах лежали густые гряды облаков, и Отчаянный целиком погрузился в их созерцание.
Лоуренс спешился. Он еще не совсем привык к такого рода езде, и после часа в воздухе ему требовалось разминка. Прохаживаясь и любуясь видом, он решил, что на следующее утро возьмет с собой еду и питье – сандвич, к примеру, и немного вина.
– Я бы съел одного из этих барашков, – вторя его мыслям, сказал Отчаянный. – Они такие вкусные. Можно? Эти даже крупнее того, что мне дали в гавани.
На дальнем склоне мирно щипало траву стадо овечек, белых на зеленой траве.
– Нет, Отчаянный. Это взрослые овцы. Они не такие вкусные и наверняка кому-то принадлежат, поэтому брать их нельзя. Но я, может быть, договорюсь с пастухом, чтобы завтра он оставил одну тебе – если завтра ты захочешь снова сюда вернуться.
– Странно: в море можно брать все что хочешь, а на земле надо обо всем договариваться. Неправильно это. Сами ведь они своих овец не едят, а я голоден.
– О Боже, Отчаянный, не говори так, не то меня арестуют за пропаганду вольнодумства, – засмеялся Лоуренс. – Что за революционные мысли! Подумай вот о чем: барашка тебе на ужин, возможно, предоставит хозяин этого самого стада, и вряд ли он захочет тебя кормить, если мы теперь украдем у него овцу.
– Я бы лучше съел барашка прямо сейчас, – проворчал дракон, но на овец покушаться не стал и вернулся к изучению облаков. – Полетим к ним? Я хочу посмотреть, почему они движутся.
Полет в облака внушал Лоуренсу сомнения, но ему очень не хотелось говорить дракону «нет» без особой необходимости, которая теперь возникала все чаще.
– Хорошо, попробуем, если хочешь, но это довольно рискованно. Мы можем врезаться в гору и упасть с большой высоты.
– Ну, я приземлюсь чуть пониже облаков, а потом мы поднимемся к ним пешком. – Отчаянный пригнулся и опустил шею, чтобы Лоуренс мог сесть на него. – Так даже интересней.
Было несколько странно идти в гору с драконом, опережая его при этом. Десять шагов Лоуренса равнялись одному драконьему, но Отчаянный поднимался не спеша, разглядывая облачный покров и оценивая его равномерность. Ушедший вперед Лоуренс растянулся на склоне, поджидая дракончика. Он чувствовал себя комфортно даже в этом густом тумане благодаря теплой одежде и клеенчатому плащу, который теперь надевал каждый раз, отправляясь в полет.
Отчаянный продолжал свое медленное восхождение, отвлекаясь от облаков ради цветов и камней. Один камешек он выкопал из земли и понес показывать Лоуренсу. В когтях находка по мелкоте своей не держалась, поэтому дракон просто толкал ее вверх.