Не переставая жевать, он все же нехотя пробормотал слова благодарности.
Все трое уже заканчивали свой нехитрый ужин, когда один из младших рыцарей принес дымящийся чайник и три кружки. Маленькие оловянные кружки были сильно поцарапанными и помятыми, но чистыми.
– Утун, – заговорил Марос, – проследи, чтобы часовым тоже принесли чаю.
Утун снова отдал честь, подхватил меч и отошел от костра.
– А теперь, оруженосец Айтан, – обратился Марос к пленнику, – давай поговорим о драконе.
Айтан взглянул на него поверх дымящейся кружки с чаем.
– О драконе?
– О детеныше дракона, которого ты со своими друзьями вез в Белокамень.
Парень удивленно поднял брови и покачал головой:
– Вы ошибаетесь, сэр.
Марос на время лишился дара речи. К своему немалому изумлению, он был уверен, что юноша не солгал. Несмотря на то, что в его взгляде скрывалась какая-то тайна, и еще печаль, в нем не было и намека на обман. Да и всем было известно, что соламнийцев нельзя считать лжецами. Это противоречило их обетам и обычаям. Если бы мальчишка сумел превозмочь свой страх и вспомнить о чести, он все равно не стал бы врать в ответ на прямо заданный вопрос. Он мог отказаться говорить. Но лгать? Никогда.
– Так с вами не было дракона? – спросил Марос. – Не было золотого детеныша? Или, может быть, серебряного?
– Золотых и серебряных драконов больше нет, сэр. – Айтан сделал еще глоток и шепотом добавил: – И очень жаль.
– Так кто же был в клетке? – нетерпеливо спросил Марос. – Кого караулил сын вашего лорда?
Айтан сжал зубы и перевел взгляд на огонь.
– Ну?
Оруженосец и не подумал отвечать.
Марос закрыл глаза и потер виски. «Проклятие! – подумал он. – Мальчишка явно что-то скрывает, но если он солгал насчет дракона, то я – овражный гном».
– Айтан, – наконец заговорил он, – ты должен понять: я не хочу причинять тебе зла.
– В самом деле? – Парень опустил взгляд на свежую повязку, где уже проступило алое пятно.
– Ах, это? – отозвался Марос. – Это пустяки, мальчик. Если это будет самая сильная боль в твоей жизни, можешь считать себя счастливым.
– Вы… – Оруженосец чуть не подавился чаем. Марос заметил, как задрожали его руки. – Вы собираетесь меня убить?
Некоторое время Марос хранил молчание. Мальчишка явно напуган. Что ж, пусть поработает страх, пусть он немного ослабит его решимость.
Выдержав паузу, он все же ответил:
– Могу поклясться, что не сделаю тебе ничего плохого, пока ты сам не дашь повода, но вот когда мы вернемся в форт, ты попадешь в руки сэра Изурлака. Он принадлежит к Ордену Черепа, а там знают способы получать информацию… И они тебе наверняка не понравятся. Могу тебя заверить, сэр Изурлак мастер своего дела. И он с удовольствием этим занимается.
Марос еще немного помолчал, чтобы слова успели проникнуть в сознание парня и пробудить воображение. Трудно было не пожалеть мальчишку. Он храбр и дорожит своей честью, но все это будет сломлено, когда он окажется в руках Изурлака.
– Итак, – продолжил Марос, – я тебя в последний раз спрашиваю: что собой представляет сокровище Озуина?
Подбородок юноши задрожал, нижняя губа непроизвольно изогнулась. Чтобы скрыть страх, он сделал еще глоток чая из кружки, затем вытер рот рукавом.
– Прошу вас, сэр…
– Ты исчерпал весь запас моего милосердия, Айтан. Когда мы окажемся в форте, я уже не смогу тебе помочь.
Айтан нервно сглотнул и посмотрел в глаза Мароса.
– Я могу лишь сказать, что сокровище Озуина пропало. И молитесь, чтобы оно не вернулось.
– Мое терпение лопнуло, Айтан. – Марос вздохнул и покачал головой. – В форт мы прибудем завтра до полудня. Советую тебе помолиться. Это будет не лишним.
5
Близилась полночь, скоро пора менять часовых.