«Но разве не огонь — враг нежити? — спросил он себя, передвигая громоздкое тело и глядя на фигуру противника, наполовину засвеченную солнечными лучами. — А разве не молния мать огня?» Оливер на секунду задумался, производя быстрые расчеты…
Бронзовый дракон может обратить против врага свое боевое дыхание двумя способами. Один — это, конечно, молния, пьянящий, непреодолимый огонь битвы. Есть еще дыхательный газ, приводящий в ужас и вселяющий отвращение в любого противника, которому приходится с ним столкнуться.
Оливер вознамерился использовать молнию, так что зеленое зловонное облачко, вырвавшееся из ноздрей, удивило его, как и печальное «блорт», поднявшееся откуда-то из живота, промчавшееся по длинному туннелю его шеи и вышедшее изо рта в виде ядовитых испарений от наполовину переваренных капусты, бобов и пастернака.
Сэр Джеффри Бесстрашный зашатался от запаха, меч выскользнул у него из рук.
— Что это, во имя Паладайна?… — начал он, но пол накренился и поднялся, в животе у рыцаря резко сжалось, и он упал на колени у входа в пещеру, а вокруг него убийственной тухлятиной заклубился зеленый туман.
— Что… — выдохнул он, но забыл, что собирался спросить, и о следующих нескольких часах ничего не помнил.
С победным криком Оливер двинулся, пошатываясь, наверх, к выходу из пещеры, с поднятой головой и пробудившимся сознанием дракона. Вместе с пламенем и молнией прорвался сон о ноге рыцаря в его ненасытной утробе. Оливер прыгнул к своему беспомощному сопернику… и сильно ударился мордой о низко висящие сталактиты.
Его глупый яйцевой зуб сломался и со стуком покатился по полу. Дракон покачнулся, на мгновение ему показалось, что он находится в воздухе, и он нелепо хлопнул крыльями, затем тьма окутала его, и Оливер тяжело осел рядом с лежащим рыцарем.
Л'Индаша услышала грохот, увидела зеленый клуб дыма и бегом бросилась из сада в пещеру, где и нашла обоих героев, распростершихся среди овощей, разбитых сталактитов, доспехов сэра Бесстрашного и осколков яйцевого зуба Оливера.
Она отпраздновала прекращение боевых действий, отправившись в одиночестве на пикник, подальше ото всех.
День и ночь прошли, прежде чем очнулся дракон, а рыцарю понадобился еще один день. Всю неделю, пока шли неизбежные починка и уборка, противники с опаской наблюдали друг за другом из противоположных углов пещеры.
Сэр Джеффри Бесстрашный уехал на восьмой день, увозя удивление в душе и запах гнилых овощей в носу. Он не мог поверить, что друидесса не затянула его в зыбучие пески, не превратила в куст бузины, а выходила и отправила своей дорогой…
Начищенные доспехи рыцаря блестели, меч был заточен, его конь был заново подкован и откормлен так, что бока лоснились.
Не прошло и недели со времени отъезда рыцаря, как Оливер поднялся в воздух и полетел на юг, к заснеженным вершинам, где, судя по предсказаниям друидессы, должны были появиться со временем добрые драконы.
Л'Индаша стояла на укороченном обрыве и смотрела, как огромное существо неуклюже подпрыгивает в воздухе.
— Лети, как указано в книге, — сказала жрица вслед дракону. — Ориентируйся по созвездию Гилеана, следуй за красной Чизлев в ее еженощном круговороте, и вскоре ты пролетишь над Абанасинией, а затем над Квалиностом, который ты узнаешь по башням. За Пыльными равнинами в воздухе на тебя повеет прохладой. Она будет едва заметна, но ты почувствуешь ее, как летним днем ощущаешь далекую горную вершину. Пусть восходящее солнце светит тебе в спину, ты будешь лететь ночь и еще ночь, а потом увидишь льды и древние гнезда твоего рода… И там будут драконы. Я верю в это, Оливер.