— Ага! Древесный уголь! Это подойдет.
Гном отпустился на землю, расправил на ней полу своего одеяния и, взяв древесную палочку, начал медленно и аккуратно наносить на него план сгоревшего Лабиринта.
— Так намного легче, — бормотал он себе под нос. — Жаль, что я раньше до этого не додумался.
Тут Тассельхоф почувствовал знакомое прикосновение к левому плечу, и устройство для перемещений во времени засверкало всеми своими драгоценными камнями.
— До свидания, Конундрум! — крикнул Тас, когда белые извилистые дорожки начали кружиться, убегая куда-то вниз.
Гном даже не поднял головы. Он был уже полностью поглощен составлением карты.
6. Странный пассажир
В маленьком порту на юге Восточных Дебрей, с борта судна, только что пересекшего Новое море, сошел на берег странный пассажир, доставивший этим немалое облегчение капитану, который уже давно мечтал избавиться как от него самого, так и от его норовистого коня.
Никому из моряков не удалось даже мельком увидеть лицо незнакомца, поскольку во все время плавания оно было скрыто капюшоном, и в результате среди команды возникло множество толков, в большинстве своем не имевших ничего общего с действительностью. В частности, некоторые думали, что это переодетая женщина, — юнга однажды заметил высунутую из-под плаща руку, показавшуюся ему слишком тонкой и хрупкой для мужчины. Другие приняли незнакомца за чародея — ведь чародей тоже носили одежды с капюшонами и тоже держались особняком. И лишь один моряк полагал, что пассажир является эльфом и лицо прячет просто из осторожности, понимая, что люди не обрадуются подобному соседству.
Матросы только посмеялись над этим мнением, а так как разговор шел за обедом, то все дружно принялись кидаться в автора неудачной версии печеньем. Обиженный, он предложил пари, и остальные радостно согласились в надежде выиграть немного деньжат. Дело, однако, окончилось тем, что к концу плавания разбогател сам инициатор спора: когда порыв ветра откинул капюшон с лица загадочного пассажира, сводившего на берег своего коня, взорам команды действительно предстал эльф.
Никто не поинтересовался, что привело его в эту часть Ансалона. Морякам вообще не было дела до того, откуда и куда он направлялся. Зато им не терпелось как можно скорее с ним расстаться, ибо все они знали о поверье, согласно которому морские эльфы, живущие в водных глубинах, стараются потопить любое судно, перевозящее одного из их наземных собратьев, дабы склонить его остаться жить с ними.
Самому Сильванешу тоже не было никакого дела ни до корабля, ни до членов команды, хотя они и доставили его в пункт назначения прямо-таки с фантастической скоростью благодаря сильному попутному ветру, непрерывно дувшему на север с первого дня их выхода в море, и полному отсутствию штормов (поистине странное обстоятельство для этого времени года!). Тем не менее, как бы быстро ни плыло судно, Сильванешу казалось, что оно двигается медленнее черепахи.
С блаженным чувством он ступил наконец на землю, по которой ходила Мина. Каждый шаг приближал его к любимому лицу и обожаемому голосу. Сильванеш понятия не имел, где искать Мину, но это знал конь. Ее конь, посланный специально за ним. Едва сойдя на берег, Сильванеш вскочил на Сфора, и они полетели так быстро, что эльф даже не успел узнать название порта своей высадки.
Скакун летел на северо-запад. Сильванеш был бы рад не останавливаться ни днем, ни ночью, однако конь был хотя и заколдованным, но все же смертным существом, а потому нуждался в сне и еде. Поначалу эльф горько сожалел о каждой минуте, потраченной на отдых, однако судьба вознаградила его за эту жертву: в первую же ночь король повстречал торговый караван, шедший со стороны Оплота.