Я промолчал. Но майор не унимался и, придвинув стул к моему столу, доверительно сообщил:
— Когда ты бросился в атаку, я хотел вернуться, но датчик топлива показал, что мне не дотянуть до базы. Я шел на посадку, дожигая последний литр!
Он обвел глазами молчащих пилотов, ожидая их поддержки, но, осознав, что ее не будет, демонстративно встал и, нависнув надо мной, официально сообщил:
— Тебя вызывает командир эскадрильи на разбор полета. Удачи!
Дракон не выдержал, и мой кулак молниеносно сделал из наглой физиономии напарника месиво из хрящей, кожи и зубов, залитое кровью. Обмотав салфеткой разбитую руку, я вышел под одобрительные возгласы и аплодисменты в коридор штаба.
***
— Майор Виктор Ланс
прибыл! — сказал я, войдя в кабинет.
— Проходите, — не приказал, а пригласил полковник. — Присаживайтесь, разговор будет долгим. Что с рукой?
— Это допрос?
— Нет, но все равно зайдите после беседы в медсанчасть. И, может быть, будем на «ты»?
— Согласен, — сказал я, садясь напротив него.
Он помолчал, затем продолжил:
— Ты прибыл к нам в эскадрилью две недели назад. Я ознакомился с личным делом. Что ж, список боевых вылетов впечатляет, но ты сменил слишком много мест службы. Неуживчивый характер?
Дракон принял независимый вид и насмешливо начал насвистывать, пока я пытался найти подходящий ответ из заранее заготовленных для подобных случаев фраз. Сколько раз я отвечал на этот вопрос? И все равно собеседник оставался при своем мнении. А оправдываться я не люблю. В такие минуты я начинаю еще больше ненавидеть людей. Дракон был со мной солидарен. Он уважал людей еще меньше.
— Характер нормальный, боевой, к врагам родины беспощаден, — дракон веселился, наблюдая за спектаклем со стороны. Я пытался его урезонить, но тщетно, он разошелся не на шутку. — С товарищами по службе поддерживал ровные отношения, в бою прикрывал, если чувствовал, что это необходимо для выполнения задачи.
— Ключевое слово — «чувствовал»?
— В смысле?
Мой вопрос остался без ответа. Полковник встал и подошел к окну, за которым по бескрайней степи крались вечерние сумерки. Наконец он заговорил:
— Твой дракон, я надеюсь, не очень донимает тебя?
У меня отвисла челюсть, а дракон озадаченно запыхтел. Мы постигали прискорбный факт — нас раскусили. Для нас это было в первый раз, поэтому мы очень переживали.
— А как вы?..
— После вашего чудесного возвращения с того света техник обнаружил на самолете гравировку в виде дракона. Я вижу, твой дракон тоже тщеславен. — Полковник внимательно посмотрел на меня и углубился в созерцание начавшего накрапывать дождя.
«Убью!» — пообещал я дракону, который закончил пыхтеть и радостно о чем-то сигналил, но я загнал его глубоко в недра сознания и повесил замок на импровизированную гауптвахту.
— Я отстранен от полетов? — с тоской произнеся эти слова, я услышал полузадушенный вопль дракона.
— Да, на неделю. Техники приводят самолет в порядок. Драконы, к несчастью, ничего не смыслят в электронике. А замена систем на магию чревата непредсказуемыми последствиями. Летали — знаем.
— Так вы тоже дракон?!
— К счастью, или, к несчастью, да. И не вижу причин это скрывать. Я принес миру столько зла, что мой путь в слое людей скоро закончится. А тебе еще предстоит его пройти, и, если не совершишь фатальных ошибок, то он будет коротким. — Полковник вздохнул и продолжил. — За тобой давно наблюдали, и некоторые странности твоего поведения изучались и интерпретировались. По косвенным признакам можно выделить человека-дракона из любого коллектива. Нашим специалистам пришлось потрудиться, твой дракон очень даровит, но его вычислили, хотя он мастерски маскировался.
Я и дракон с нескрываемым интересом слушали пересказ наших похождений.