– То есть, все-таки заметили? – Лена закусила губу.
Марина рассмеялась:
– Ну, когда ты накинулась на него с кулаками, девочки смогли оценить размер и форму его возбужденной плоти, пока он не сориентировался.
Лена прыснула:
– Ты сама сказала, что это называется член!
– Да, именно так, – Марина совершила над собой усилие и прекратила смеяться. – Ну так вот, между нами девочками, я тебе даже завидую по-белому. Если бы в меня влюбился инкуб… – она закатила глаза, – это был бы угарный период моей жизни!
– А что у вас с Адрианом? – спросила Лена, не прокомментировав интерес сестры к инкубам.
– Ох… зависли в статусе «все сложно».
– Но он же тебе нравится?
Марина вздохнула:
– Еще как.
– А ты ему?
– Думаю, тоже.
– Так что тогда вы делите? – задала Лена такой наивный вопрос.
«И действительно, чего?» – задумалась Марина.
– Наверное, не можем решить, кто в доме хозяин…
– А ты уступи ему, – бесхитростно посоветовала сестра.
– Если я это сделаю, выйдет, что я согласна с его условиями. А они для меня неприемлемы.
– Чего же он хочет?
– Секса без обязательств.
– А-а-а… Но ты раньше не возражала, если парень тебе сильно нравился.
– Как ты чертовски права, сестренка! – подтвердила Марина. – Но что-то вдруг изменилось.
– Кажется, ты влюбилась… – заметила Лена с умилением.
Марина нарочито сладко вздохнула:
– Я давно это поняла, сестра…
Обе дружно рассмеялись, подметив, как их беседа замкнулась в кольцо.
***
Вика очутилась в маминой спальне. Была ночь. Та спала, отвернувшись лицом к стенке. На прикроватной тумбочке стояла фотография дочери в черной рамке. Сердце ее замерло.
Эдгард все еще держал ее за руку. Он произнес:
– Она нас не услышит, даже если проснется. Мы невидимы и неслышимы для нее.
– Но я могла бы стать видимой, если бы не была ученицей, так?
– Ты получишь это умение по выпуску из Школы вместе со многими другими. Но последствия такого поступка будут плачевными. Ангелов-бунтарей не бывает, Феврония. Вернее, бывают, но после этого они перестают быть ангелами… – Вика догадывалась, о чем он говорил. Идти по этой дороге ей точно не хотелось.
Она обошла кровать и посмотрела маме в лицо. Та была так молода и стройна, выглядела не старше тридцати. И она была так хороша собой… Вика непонимающе посмотрела на Эдгарда.
– Ты видишь ее душу, – объяснил он. – Чем добрее и благороднее поступки человека, тем красивее он кажется ангелам. Твоя мама – хороший человек.
Вика вспомнила шестнадцатилетнего просящего мальчика, который спрашивал у нее, когда же ему дадут зарплату, чтобы купить лекарства для сына. Наверняка в жизни он был намного старше, но его душа была так прекрасна, что он казался совсем юным. Мама же ее выглядела лет на двадцать восемь, и Вика знала почему: та не была совсем уж непогрешимой.
– А могу я увидеть ее такой, какой ее помню? – спросила она у Эдгарда.
Тот кивнул, и она увидела привычный облик мамы – женщины за сорок в меру упитанной комплекции с морщинами на лбу и переносице. Вика вновь ощутила, как ее чувства заволокла пелена. Было грустно, хотелось заплакать, сердце сжалось в груди, но, тем не менее, все эмоции были размыты и завуалированы. Была бы она живой – кинулась бы к матери и разрыдалась на ее груди незамедлительно.
– В каком мы сейчас времени? – спросила она у Эдгарда. – В настоящем или нет?
– В настоящем.
– Хочу увидеть ее бодрствующей, – сказала она, подозревая, что тот неслучайно привел ее в ночи.
– Твоя мама сильно переживает, – сказал он. – Не стоит тебе на это смотреть.
Она справится, за ней хорошо присматривают. Она много молится, и Небеса ее услышали.
– А что, Небеса могут не услышать, если человек молится? – спросила она с недоверием. Такой темы на занятиях еще не было.
– Уйдем отсюда, – предложил ангел с белыми крыльями и фиолетовыми глазами. – Мама крепко проспит до утра. Я расскажу тебе в другом месте.
Глава 44
Исповедь инкуба
Костя шел к Лене, представляя, что, возможно, сегодня она ему снова что-нибудь разрешит: прикоснуться, поцеловать…
– Привет, Леночка, – сказал он выглянувшей из-за двери улыбающейся девушке. – Это тебе! – он протянул ей розу и книгу в подарочной обертке. На Лене был соблазнительный шелковый халатик.
– Спасибо, очень мило, – она развернула упаковку и обнаружила внутри только что вышедший том в одной из ее любимых книжных серий.
– Вай! Как здорово! Спасибо, – она подпрыгнула и обняла его за шею, но, к несчастью, быстро отпустила. – Проходи, чаю будешь?
Костя согласился, присаживаясь за кухонный стол. Лена поставила греться чайник и села напротив.
– Костя? А что с тобой происходит? – неожиданно спросила она, внимательно разглядывая его черты. – Это твоя маскировка? Ну, эти круги под глазами…
«Вот она и спросила…»
– Нет, я не могу от них избавиться.
– Ты заболел?
– В некотором роде.
– Что случилось? – она порядком взволновалась. – Ты принимаешь лекарства?
– Нет, это лекарство очень дорого стоит.
Лена задумалась:
– Сколько нужно денег?
– Цена измеряется не в деньгах…
– В золоте? Или требуется жертвоприношение? – она едва улыбнулась, наверное, подумав, что сказанная ею шутка могла оказаться правдой в его загадочном мире.
Костя ответил доброжелательно:
– Лена, не бери в голову. Со мной все будет в порядке.
– Это же не рак? – она выглядела испуганно.
– Сущности не болеют раком.
Она выжидающе смотрела в глаза, желая разъяснений.
– Леночка… Я инкуб, и у нас свои болезни. Мы не переносим венерические заболевания, если ты вдруг подумала… – она отрицательно тряхнула головой. – Но мы не можем долгое время отказываться от своих потребностей. Я же пошел против своей природы, потому заболел.
– Поподробнее, пожалуйста…
– Для того чтобы быть здоровым, инкуб должен заниматься сексом, Лена. Без него мы быстро чахнем. Итогом может стать… смерть.
Лена вскочила.
– Нет! Ты не должен себя губить из-за… да, из-за меня! Я хочу, чтобы ты жил, и был здоров и счастлив!
– Не могу быть счастлив без тебя. И не могу быть здоровым без тебя. И не могу ни на кого смотреть, кроме тебя… – он говорил искренне. – Прости, зря я гружу тебя своими проблемами.
– Костенька… – она подошла вплотную к его стулу и взяла за руку. – Послушай, миленький. Тебе обязательно нужно вылечиться. Я не подумаю о тебе плохо, честное слово. Я приняла твое естество, это неважно для меня. То есть, это не является больше препятствием для наших отношений.
Костя смотрел на нее как завороженный, не веря ушам. Она продолжила:
– Костя, если бы у меня не было… страхов, я бы прямо сейчас, нет, уже давно сама бы тебя излечила. Но я еще немного не готова… Но я стараюсь себя настроить. Однако ситуация, при которой твоя жизнь зависит от скорости принятия мной этого решения... ужасающая!
– Лена, послушай, все хорошо. Я не жду от тебя…
– Нет, ты меня послушай, – перебила она дерзко. – Я хочу, чтобы между нами произошла близость. Но мне нужно еще немного времени, пойми. При этом я желаю, чтобы ты был немедленно здоров. Ты понимаешь меня? Пойди и реши эту проблему так, как ты жил все это время до меня. Я тебя очень прошу.
– Если ты меня просишь… – Костя готов был согласиться, но его вдруг осенило: – Я знаю вас, человеческих женщин, – рассмеялся он. – Это такая проверка. Чтобы потом предъявить, что я не сдержался, а должен был стоять до конца… – голос его стихал по мере завершения фразы, так как под взглядом Лены могла бы загореться сырая спичка.
– Константин, – сказала она серьезнее некуда. – Я отдаю себе отчет в своих словах и пожеланиях. Я требую, чтобы ты, не откладывая, принял это лекарство. Если я снова увижу тебя в таком виде, я собственноручно отведу тебя в нужное заведение и буду стоять и смотреть, как ты, – она сглотнула, – лечишься.