Прошу вас…
За дверью раздался отчаянный визг, а звук царапающих дерево когтей подтвердил, что там Ровена. До Элвина донеслись приглушенные фразы: «уехала в… Рататоск говорит… лошадь вернулась…»
По его спине пробежал холодок. Забыв о приличиях, он вскочил со стула и открыл дверь. Выгнув спину, Ровена посмотрела на него сумасшедшими глазами.
— Она ускакала в Тор, — выдохнула кошка. — Рататоск слышала ужасные звуки. По ее словам, кобыла примчалась в аббатство без Кеннаг.
ГЛАВА 15
Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил.
Второе послание к Тимофею, 4:7
Аббатство Гластонбери
3 декабря 999 года
Еще переваривая тревожную весть, Элвин с запозданием вспомнил об аббате. Повернувшись к Сигегару, он сказал:
— Ровена говорит, что Кеннаг ускакала к Тору. Ее лошадь только что вернулась.
Широкое крестьянское лицо Сигегара отразило войну противоречивых чувств. Еще минуту назад Элвин потерял надежду убедить аббата в том, что он не лжет. Сейчас это уже не имело значения. Что-то случилось с Кеннаг, и Элвин с удивлением обнаружил, что грудь сдавило, словно на нее упал тяжелый камень.
Он побежал к конюшне, чтобы оседлать Валаама. Мирно посапывающий осел фыркнул и тут же стал задавать вопросы.
— Нет времени, — бросил ему Элвин.
Его душила ярость — обычно он без труда управлялся с седлом и одной рукой, но на это уходило время, которого сейчас не было. Человек с двумя здоровыми руками уже оседлал бы Валаама и мчался на помощь Кеннаг. Как юноша ненавидел свое изуродованное тело, подводившее его раз за разом!
И теперь тяжелое седло сползло на землю. Злость, стыд и отчаяние слились в беззвучном вздохе. Элвин вскарабкался на спину Валаама и, наклонившись к уху осла, крикнул:
— Только смотри, чтобы я не свалился.
— Не беспокойся, братик, — негромко ответил Валаам. — Все будет цело.
Он-то, может, и будет цел. А вот что с Кеннаг? Элвин слышал только стук копыт ее лошади и тревожное ржание. Валаам устремился к распахнутой двери. Кобыла гарцевала во дворе, мотая своей большой, уродливой головой, и комья земли летели из-под ее серых копыт. Из всех существ, встреченных ими до сих пор, лишь голос этой безымянной лошади не поддавался переводу с помощью кольца Соломона. Однажды, когда Элвин отпустил какое-то замечание по поводу непривлекательной внешности этой твари, Кеннаг громко рассмеялась. Сейчас, когда они посмотрели друг на друга и Элвин увидел в ее взгляде почти человеческие проницательность и понимание, он впервые задумался о том, что же это за животное.
На шее лошади, вцепившись в гриву, сидела Рататоск. Едва завидев Элвина и Валаама, белка закричала:
— Скорее! Мы можем опоздать!
Опоздать? Слова грызуна поразили Элвина, будто ударившие в грудь ножи.
Боже, что же случилось? Пожалуйста, защити свою непутевую дочь. Знаю, она не верит в Тебя, но если с ней что-то случится…
Впрочем, мысль так и осталась незаконченной, потому что удержаться на спине мчащегося во весь опор осла оказалось не так-то просто. Перед глазами мелькнуло что-то белое — это оказалась Ровена. Отсутствие седла стало для нее неприятным сюрпризом, и в первый момент кошка едва не свалилась, но, отчаянно изогнувшись, удержалась, вцепившись когтями в шею Валаама, храпнувшего от боли.
Обхватив ногами бока осла, Элвин попытался ухватиться за короткую гриву, но из этого ничего не вышло, и тогда он, вознеся мысленно короткую молитву, отдался на волю Всевышнего, надеясь, что если упадет, то расшибется не очень сильно.
Лошадь скакала впереди, указывая путь, ее короткие ноги пожирали расстояние, с удивительным изяществом и легкостью минуя возникающие препятствия. А затем — день поистине выдался богатым на сюрпризы! — он увидел еще одно чудо.