— Совершите паломничество. Отправляйтесь в аббатство Шафтсбери, посетите усыпальницу короля Эдуарда Мученика. Люди увидят вас и перестанут шептаться. Они признают, что на вас нет никакой вины.
Сердце у нее заколотилось. Королева облизала пересохшие губы и посмотрела на Анджело.
Советник короля склонил свою золотистую голову.
— Что бы вы ни сделали для укрепления веры народа в вас и вашего сына, это, несомненно, станет богоугодным деянием.
И он тоже? Ей не хотелось ехать. Королева не чувствовала ни малейшей вины за совершенное преступление, так что об угрызениях совести не могло быть и речи, но она всегда боялась, что правда о ее участии в убийстве когда-нибудь всплывет. Что касается воспоминаний Этельреда, то об этом… позаботились. А те, кто стал свидетелями, давно отошли в мир иной.
Мертвые есть мертвые. Эдуард не был тихоней и святым, хотя его и канонизировали, Если Бог до сих пор никак не наказал ее, значит, ему просто нет дела до убийства какого-то мальчишки.
И все же…
Эльфтрит вздохнула и взяла себя в руки:
— Конечно, я отправлюсь в Шафтсбери.
Этельред улыбнулся, хотя улыбка и не коснулась глаз.
— Хорошо. Спасибо вам, мама. — Расправив плечи, он повернулся к предателю. — Элфрик, ты уже не скажешь, почему изменил своему королю. Но причины не имеют значения. Важно, что ты совершил предательство и за это умрешь.
Ему не пришлось уточнять, какой именно смертью. Все знали, наказание за измену ужасно: повесить, выпотрошить и четвертовать. Элфрик закрыл глаза.
— Но сначала, — сказал Анджело, — нужно послать сообщение всем остальным, кто, возможно, склоняется последовать его примеру.
— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Этельред. — Разве его смерть уже не достаточное предупреждение?
— Угроза такого наказания не остановила Элфрика, — указал Анджело, — и его казнь не остановит наиболее рьяных последователей изменника. — Он снова выглянул в коридор и махнул рукой.
Тот, кого ввел один из танов, еще не был допрошен. Юноша, возможно, лет шестнадцати. На гладкой коже только начали пробиваться черные усики и бородка. Тем не менее его тоже связали. Язык оставался при нем, но кляп надежно защищал короля от грязных оскорблений и поношений. При виде юноши Элфрик вдруг задергался, стараясь освободиться, и замычал. Эльфтрит отвернулась.
— Этот юноша имел несчастье родиться старшим сыном Элфрика. Грехи отцов падают и на детей. Сын должен понести наказание за преступление родителя.
Юноша устремил на короля взгляд, полный ужаса. Тряпка во рту не давала ему возможности говорить. Но в словах мольбы не было необходимости. Анджело надоело мычание Элфрика. Ухватив веревку, которая стягивала за спиной руки изменника, он рванул ее сначала вниз, а потом вверх.
— Молчи, — прошипел советник, и Элфрик умолк.
— Анджело… что ты имеешь в виду? Я не могу убить мальчика только потому, что его отец совершил предательство!
— Не надо убивать. Надо только наказать.
В словах Анджело не чувствовалось ни злобы, ни жажды мести. Похоже, этого человека ничто по-настоящему не волновало и он пребывал в полном согласии с собой. Эльфтрит перевела взгляд с Анджело на юношу.
— Что ты хочешь этим сказать? — крикнул Этельред.
— Он стал свидетелем того, как его отец предал короля. Пусть ему больше никогда не придется видеть ничего столь же ужасного.
В комнате повисла тягостная тишина — все наконец осознали значение тщательно подобранных советником слов. И тут же отец и сын рванулись друг к другу. Но были остановлены. Этельред моргнул, как сова в яркий полдень.
— Я… не могу.
— Вы должны. — В чистом голосе Анджело никто не услышал ни нотки жалости. — Преступление совершено против вас. Вы обязаны восстановить справедливость.