Солдаты спокойно провели ее по улицам Амелина, народ был искренне возмущен, и — что самое удивительное! — один из посланных за ней воинов даже заступался за нее. Брилли закрыла глаза, прислушиваясь к беспокойному стуку собственного сердца.
Надо сохранить веру, сказала Тора.
«Веру? Могу ли я верить во что-нибудь сейчас? И поможет ли мне моя вера избежать верной погибели?»
Она прошла к койке, легла и закрыла лицо руками.
5
На протяжении долгих, удивительно медленных часов Брилли ждала, отрезанная от света двух солнц, от прохладного прикосновения ветра, от шума волн и леса, столь привычных для нее с детства. По ее предположению, дело близилось к вечеру, поскольку стражник принес воду и похлебку. Он просунул миску и кувшин сквозь решетку и, не сказав ни слова, удалился, позвякивая связкой ключей. Она с трудом проглотила мерзкую еду.
Когда за ней пришли, Брилли дремала. Она приподнялась на локте и изумленно уставилась спросонья на распахнутую дверь, огонь фонаря и троих воинов Мелфаллана в серебристо-голубых камзолах. На всех троих были шлемы и латные рукавицы, на поясах у каждого висел палаш, тела защищали серебристые кольчуги.
— Пойдемте, мисс! — грубо сказал один из них, светя фонарем ей прямо в лицо. — Граф Мелфаллан хочет вас видеть!
Брилли спокойно поднялась с койки, расправила юбку и вышла из камеры. Двое стражников подошли к ней с обеих сторон, третий шел сзади. Она шагала неторопливо, с достоинством и уверенно, не позволяя воинам подгонять ее. Их это раздражало и пугало. Да-да, она могла чувствовать их эмоции, потому что колдовство ожило внутри нее и заработало с новой силой.
В конце коридора начиналась винтовая лестница.
— Сюда! — рявкнул один из них, повернув после лестницы налево по коридору.
Брилли покорно свернула и продолжила казавшийся бесконечным путь: поднималась по лестницам, шла по коридорам с каменными полами. Расположенные на одинаковом друг от друга расстоянии факелы отмеряли путь, звук шагов эхом отдавался в ее висках, мысли путались, а сердце, стучавшее словно где-то в горле, готово было выскочить наружу.
Поднявшись по очередной лестнице, они очутились перед красивой резной дверью. Один из стражников распахнул ее и подтолкнул Брилли в шикарный зал с обитыми роскошной тканью стенами, прекрасно освещенный десятками факелов. На возвышении у дальней стены сидели граф Мелфаллан и справа от него лорд Ревил, лорд Ландрет и капитан Бартол. Брилли заметила, как капитан шепнул что-то на ухо Ландрету, и тот медленно кивнул в ответ. Она уловила злобу Ландрета, самомнение и высокомерие Бартола.
В ней промелькнули другие ощущения, слишком быстрые, чтобы распознать их значение, когда она осматривала отгороженную галерею со знатными дамами, столпившихся вдоль стен представителей низшей знати и высших управляющих замка, переговаривающихся друг с другом приглушенными голосами.
Капитан Бартол опять придвинулся к Ландрету и шепнул ему что-то на ухо, прикрыв рот ладонью, без стеснения демонстрируя перед всем двором отношения с лордом Ярваннета. Брилли помнила, как в Назеби Бартол бахвалился перед ней, что пользуется огромным уважением самого герцога Теджара, что является одним из ближайших его советчиков. Этот тип был сильно влюблен в себя и считал, по-видимому, что и в чужих землях имеет полное право вершить праведный суд и выносить приговоры.
«О какой праведности ты говоришь? — спросила у себя Брилли. — Да разве ведомо этим людям, что такое справедливость?»
В галерее на изящных стульях с мягкими подушечками сидели леди Сари и еще несколько дам в невероятно красивых платьях и украшениях. Леди Сари была слаба, но мило улыбалась, делая вид, что не ощущает дискомфорта. Ее соседка склонилась к ней и, прикрывшись веером, отпустила какую-то шуточку.