Почему “Разрушитель” и как он, собственно, попал на этот кораблик?
Память зияла громадными провалами. Собственно имя, которое он вспомнил с некоторым трудом - Твердислав - ничего ему не говорило. За этим имемем также крылась только звенящая пустота и ничего больше. Смутными отрывками всплывали картины жизни в лесах, клан, родовичи, походы, охоты, сражения с Ведунами... Он понимал, что шок проходит, воспоминания возвращаются, еще немного и он на самом деле сможет “вспомнить все”, однако не хватало самого главного. Центрального звена во всей этой цепочке. Не факта, нет, - даже знай он сейчас имя той, которая сожгла его корабль,даже знай, во имя чего они сражались - это мало бы что изменило. Откуда-то извне пришло то, что страшнее банального забвения.
Он помнил многое из случившегося с ним. Но - ощущение было такое, что к нему все эо никаккого отношения не имеет. Даже об убившей его он думал сейчас без всякой ненависти. Убила и убила. Всякое бывает. Всякое. Тем временем мало-помалу отступала боль. Вернулся слух - мерный и мрачный рокот, глухой, исполненный силы; словно где-то в отдалении гиганты что было мочи лупили в деревянные барабаны.
- Твердислав!..
Это ко мне, с неожиданным равнодушием подумал он. Что им всем опять от меня надо? Ведь я же убит! Убит! Лежу и не хочу шевелиться, мертвые не шевелятся. Или... или Всеотец отвер меня? Отправил туда, где коротают вечность недостойные Его ока трyсы?
Эта мысль заставила его пошевелиться. Приключения в мире черных домов-игл он помнил смутно, отрывками; однако воспоминания о Великом Духе, Всеотце, все-же смогли на время разъять путы равнодушия, или - не равнодушия даже, а того состояние, мало чем отличавшегося от телесной смерти. Наверное, это движение вызвали инстинкты, потому что миг спустя и само понятие “Великий Дух” превратилось в пару пустых, покрытых пылью слов, не имеющих к нему, когда-то носившему имя Твердислав, никакого отношения.
- Твердислав, да вставай же!
Какой противный голос. Там, где Твердислав жл раньше, так переговаривались ночные трупоеды-могильщики, мерзкие склизкие твари наподобие многоногих змей.
- Вставай, болван, сгорим сейчас!!
Сильная рука рванула его вверх.
Впрочем, ноги имели по этому поводу свое мнение, и поддерживать тело решительно не хотели. От щиколоток до бедер в кожу вонзились мириады мельчайших игл, и от этой боли он даже вскрикнул.
- Кричи, кричи, это хорошо, - пропыхтел гнусный голос. - Если будешь кричать - значит, выживешь.
Тело оторвалось от земли. Похоже, некто взвалил его, Твердислава, себе на плечо. Взвалил и зашагал прочь.
Словно Черный Иван в свое время - только нес он тогда Джейану. Мысль промелькнула где-то на самом краю сознания и погасла, не вызвав никакого отклика. Ему было все равно. Его убили. Он давно мертв, протух, разложился. Самое лучшее - это остаться здесь, и чтобы его никто б не трогал!
Однако тащивший Твердислава на себе имел по этому поводы свое, совершенно иное мнение. За их спинами неведомые барабаны грохотали все сильнее и громче, пополз удушливый запах серы, однако юноша даже не поморщился. Что ему еще одна боль?..
Зато тащивший его согнулся в приступе жестокого кашля, так что даже пришлось опустить свою ношу наземь и потратить некоторое время на сооружение повязки, чтобы хоть как-то защитить горло.
Их нагоняли последовательно сменявшие друг друга волн удушливого жара, каждая пoра истекала пoтом в тщетной надежде хоть как-то смягчить этот удар. Несший Твердислава несколько раз останавливался, давая волю хриплому кашлю.
Зрение по-прежнему отказывалось повиноваться. Впрочем, никакого желания смотреть на этот мир у Твердислава и не возникало. Окружающее его не интеесовало ни в малейшей степени. Пусть случится все, что угодно, для него это не имеет уже никакого значения. Он мертв.