— Я уверяю вас, товарищ, что полностью владею ситуацией и не нуждаюсь в напоминании, — холодно сказал Молотов — холоднее, чем московская зима и даже чем сибирская.
Радист сглотнул и наклонил голову в знак извинения. После первой ошибки в обращении к Молотову еще может повезти, а вот после второй уже точно не поздоровится.
Комиссар иностранных дел продолжил:
— На этот раз они выдвигают конкретные условия?
— Да, товарищ народный комиссар. — Радист посмотрел в свои записи. Его карандаш был длиной в палец — в нынешние времена не хватало всего. — Они хотят гарантий не только безопасности, но и хорошего обращения после того, как перейдут на нашу сторону.
— Это мы можем им обещать, — сразу же ответил Молотов. — Я бы подумал, что даже местный военачальник должен был увидеть разумность такого требования.
У местного военачальника должно также хватить разума на то, чтобы игнорировать любые гарантии в тот момент, когда они станут лишними.
С другой стороны, вполне вероятно, что местный военачальник старался не проявлять чрезмерной инициативы, а просто передал все вопросы в Москву, коммунистической партии большевиков. Командиры, которые игнорируют контроль партии, ненадежны.
Радист передавал в эфир кажущиеся бессмысленными наборы букв Молотов искренне надеялся, что для ящеров они и оставались бессмысленными.
— Чего еще хотят эти мятежники? — спросил он.
— Обязательства, что ни при каких обстоятельствах мы не вернем их остальным ящерам, даже если будет достигнуто соглашение об окончании враждебных отношений между миролюбивыми рабочими и крестьянами Советского Союза и чуждыми империалистическими агрессорами, из лагеря которых они стараются сбежать.
— Ладно, мы согласны и с этим, — ответил Молотов. Это обещание тоже при необходимости можно нарушить, хотя Молотов не считал, что возникнет такая необходимость. К тому времени, когда может наступить мир между СССР и ящерами, о мятежниках уже давно забудут. — Что еще?
— Они требуют нашего обещания снабжать их неограниченным количеством имбиря, товарищ народный комиссар, — ответил радист, снова сверившись со своими записями.
Бледное, невыразительное лицо Молотова, как всегда, не отражало ничего из того, что было у него на уме. Ящеры по-своему были такими же дегенератами, как капиталисты и фашисты, которым славные крестьяне и рабочие СССР показывали невиданные образцы человеческого достоинства. Несмотря на большие технические достижения, в социальном смысле ящеры были куда более примитивны, чем капиталистическое общество. Они были бастионом древней экономической системы: они были хозяевами и старались использовать людей как рабов — так декларировали диалектики. Впрочем, высшие классы Древнего Рима тоже были дегенератами.
Что ж, в результате их дегенерации можно эксплуатировать эксплуататоров.
— Мы, конечно, примем это условие, — сказал Молотов, — если им так хочется травить себя, мы с радостью предоставим им средства для этого. — Он подождал, пока еще несколько кодовых групп уйдут в эфир, затем снова спросил: — Что еще?
— Они настаивают на том, чтобы самим отвести танки от базы, на сохранении у них личного оружия и на том, чтобы их держали вместе одной группой, — ответил радист.
— Они преуспели в изобретении новых требований, — сказал Молотов. — Над этим надо мне подумать.
Через пару минут он принял решение:
— Они могут отвести свои машины от базы, но не приближаться ни к одной из наших. Местный военачальник должен указать им, что доверие между двумя сторонами установилось еще не в полной мере. Он должен сказать им, что они будут разделены на несколько небольших групп для большей эффективности допросов.