Когда добралась до кухни, сквозь разноцветные звездочки, которые уже мелькали перед глазами увидела, как показалось галлюцинацию. На широком подоконнике кухонного окна лежал огромный букет белых лилий. А подумать какая сука меня решила так убить времени не хватило из последних сил я лишь скинула букет-убийцу за борт своей квартиры и рухнула на пол хрипя, ощущая как глаза уже лезут наружу и вены раздуло. Представляя напоследок как лежу в гробу. И казалось я даже слышала предсмертный колокольный набат, прежде чем полностью отключилась.
Глеб.
Я сидел в машине и уже час наблюдал за ее окном. Сам не знаю зачем. Хотел наверно убедиться, что я на правильном пути. В дверном проеме видном из окна что-то мелькнуло. Я вышел из машины чтоб лучше было видно.
В окне показалась вишневая голова.
— Что за черт! — голая Зайцева, хрипя и хватаясь за подоконник из последних сил скинула с него букет и с грохотом исчезла из поля зрения.
Секунд десять хватило чтоб оказаться возле дверей ее квартиры. А вот сами двери, еще со времен Сталина долго не поддавались. Долбился в них казалось раз сто, прежде чем смог выбить этот сранный замок.
— Зайцева! Мать твою! Зайцева! — я тряс ее обмякшее тело одной рукой, параллельно набирая сто двенадцать.
Пока ехала скорая отнес ее в постель и раскрыл настежь окна во всей квартире.
— Ну я и дебил! Устроил блядь романтику! — сказа сам себе, сидя у кровати
Зайцевой, постоянно проверяя ее пульс. После того как приехали врачи и сделали пару уколов, так и не приходящей в себя Зайцевой и отчалили, уверив что она в порядке и будет спать еще часов пять, я, успокоившись, что желанный мною объект не сбежит от меня на тот свет, решил провести эти пять часов с пользой.
— Ну что Зайцева? Раз следопыт про тебя мало что смог разведать, придется самому. — сказал это спящей Вишенке и принялся исследовать ее жилище, в надежде найти хоть какую-то зацепку к ее душе.
Да, тела еще не получил, а уже и душу хочу!
— Так…Что у нас тут? — я прошелся по шкафам и полкам разглядывая ее вещи, редкие книги, диски с музыкой, фотки. Много всего, но это лишь давало понять ее характер. Девка- оторва, но это и так было ясно, с первого взгляда.
— Чем же ты живешь девочка моя желанная… — пробрался в ванну и тоже ни чего.
Лишь старенький и явно еще детский халатик висел на крючке, да бабская хрень в пузырьках тянулась по краю ванны, вдоль стены.
На кухне я не успел ни чего толком разглядеть, где-то в спальне раздалась музыка. Я прошел туда и не без труда выудил из-под кровати телефон.
"Маша" нажал кнопку приема звонка.
— Алло Оля! Выручай! Мне срочно нужно волосы покрасить! Я внезапно завтра еду в отпуск! Плачу в двойне! Алло!?Оля?! — в трубку кричала девушка.
— Гм. Оля приболела. Боюсь она вам не поможет. — я бросил трубку.
— Волосы значит красим? — я посмотрел на спящую Зайцеву, волосы разбросаны по подушке. Не удержался и присел на кровать рядом с ней. Недолго думая и сопротивляясь своему желанию, откинул простынь которой было прикрыто ее голое тело. На ней были лишь черные трусики. Небольшая грудь. Натуральная. Проверил немедля свое предположение, что она поместится как раз в мою ладонь. Член рвался из брюк, а яйца аж трещали от болезного желания. Так я хотел сейчас снять с нее трусики и устроится между стройных, но не тощих ног… прикрыл обратно Зайцеву.
— Нет детка! Сама ко мне на хуй приползешь. — вспомнив что она варила при мне кофе пошел на кухню чтоб отвлечься.
— Говно какое-то пьет. — я взял пакетик дешевого молотого кофе и поморщившись бросил две ложки в турку и добавив воды поставил ее на огонь.
Когда кофе уже сварился я налил себе немного в кружку на пробу.
— Действительно говно! — отправил гадкое пойло в раковину и за спиной раздалось:
— Срань господня! Я в Аду! — за мной стояла Зайцева в том же свитере что и утром, который хотелось снять.
Глава 4
Ольга.
Я шла по черному коридору на ощупь, когда все вдруг резко вокруг затряслось.
А потом…потом меня положили в мягкий гроб, обитый почему-то моим постельным бельем. Он был весь украшен по краю белыми лилиями и в нос бил сильный аромат резких духов Глеба, с яркими нотами хвои.
Я лежала, вытянувшись стрункой, сложив ручки на голой груди. Кто-то что то бубнил возле уха и в моих хладных ногах стояла группа Сплин и Александр
Васильев пел;- Гни свою линию! Гни свою линию! Гни свою Линию!
Потом надо мной навис Глеб. Он залез в мой гроб сверху, убрал мои руки по швам и начал трогать грудь, а тело отозвалось, и я покорно развела перед ним ноги. С нетерпением ожидала продолжения.
Но вдруг все исчезло. Свет погас. Меня накрыли белой простынкой и стали заколачивать крышку гроба. Через щели гроба потек горячий кофе. Сначала аромат бил в нос, но вскоре я начала в нем захлебываться. И тут я проснулась!
Еще пару минут приходила в себя и осознавала, что это все какие-то глючные сны после вискаря и пары цветных коктейлей, разного рода мешанины из алкогольных напитков. Не сразу, но я поняла, что аромат кофе реальный и кто-то шуршит на кухне.
Нащупав первое попавшееся шмотье и это опять оказался старый свитер. — Блядь да откуда ты тут берешься…, поплелась на кухню.
У плиты хозяйничал Глеб. И обсирал мой кофе, который я его пить не приглашала.
Первая мысль была что я все-таки умерла и попала в ад. Кажется в каком-то сериале была такая тема что, попадая в ад, будешь проживать один и тот же не удачный день вечность.
— Срань господня! Я в Аду! — только и смогла озвучить свои предположения.
— И тебе доброго вечера Вишенка. — расплылся в улыбке Глеб и нагло присел на мой любимый подоконник.
Я прошла к холодильнику и выгрузила на стол пару яиц, сыр, масло и отрезала пару кусков хлеба.
— Вообще то, когда тебя шлют на хер, нужно идти и не сворачивать! — озвучила ему свои пожелания, убирая хлеб в холодильник.
— Я вообще то тебя спас! — хорохорился Глеб, ожидая что я кинусь на шею с благодарностью.
— Да ладно!? — я бросила яйца в ковшик и залив водой поставила на огонь.
— Ну да! Я не знал, что у тебя аллергия на цветы! Прости…
— У меня аллергия на лилии. Я по чему-то не удивлена что из всего разнообразия ты выбрал именно лилии и еще тихушником их подсунул. — действительно не удивилась, надо держаться от этого хлебчика подальше.
— А если б это были розы? Ты бы пошла со мной на свидание в ресторан например? — он слез с подоконника типа если я сейчас скажу да, то побежит за розами.
— Зачем? — искренне удивилась и уселась за стол, намазывала хлеб маслом.
— Слушай, ну давай забудем все что было и начнем сначала. Я за тобой ухаживаю.
Дарю цветы. Вожу в рестораны. У нас с тобой начинаются отношения. — и он это серьезно?!
Судя по его лицу, очень даже.
— Да у тебя на лбу написано "всепродаетсяипокупается", а это вообще не про отношения. — с сарказмом высказала ему свое мнение о нем.
Встала из-за стола и подошла к плите чтоб снять ковшик с огня, как за мной материализовался Глеб и обнял меня одной рукой под грудью крепко прижав к себе.
Врать не буду, это было приятно, отдалась бы тут же, если б не его потребительское отношение.
— Тогда давай просто будем трахаться, без товарноденежных отношений. Вишенка ну ты же хочешь меня, я точно знаю. — другая его рука, как змея скользнула между ног; —Да ты же мокрая насквозь! — вскрикнул так, словно поймал меня на воровстве.
Я сделала на лице милую улыбку и развернулась к нему лицом он отпустил меня, но все так же стоял лицом к лицу. Еле сдержалась от поцелуя, хорошенький же черт треклятый.
— Ну да! И что такого? Если бы я хотела геморроя на душу… хотя…ты и так мне уже знатно подосрал, а это мы даже не целовались. О чем я? Напомни? — его губы и так рядом как-то повлияли на память.
— Про геморрой что-то. — глухо ответил Глеб, явно сдерживаясь от таких же порывов.