«Совершенно верно, – сказал ты. – Царицы Проклятых больше нет. Я опасаюсь только од-ного бессмертного – вашего возлюбленного Мариуса. Потому что именно он перед уходом на-ложил строгий запрет на создание новых существ, пьющих кровь. По мнению Мариуса, я низко-го происхождения. Будь он англичанином, он выразился бы именно так».
Я покачала головой.
«Не думаю, что он причинит тебе вред. Разве он не пришел к Лестату? Разве он не пришел своими глазами взглянуть на Покрывало? – На оба вопроса ты ответил отрицательно. – Прими мой совет: как только почувствуешь его присутствие, заговори с ним. Побеседуй с ним так, как беседуешь со мной. Начни разговор, прервать который он не решится».
Ты снова улыбнулся.
«Удивительно остроумная формулировка».
«Но я не думаю, что у тебя есть основания для страха перед ним. Пожелай он стереть тебя с лица земли, сделал бы это давно. Нам нужно бояться того же, чего боятся смертные, – сущест-вования других представителей нашего вида, обладающих иными, отличными от наших, способностями и верованиями, относительно местонахождения которых и их намерений мы никогда не можем быть уверены. Вот об этом я и хотела тебя предупредить».
«Вы так добры, что тратите на меня время», – сказал ты
Я чуть не заплакала.
«Все как раз наоборот Ты даже представить себе не можешь, в каком одиночестве и без-молвии я скитаюсь, и, надеюсь, ты сам никогда не испытаешь ничего подобного. Ты же сумел подарить мне тепло, не грозящее смертью, и насытить меня без крови. Я рада, что ты пришел».
Я увидела, как ты по обычаю молодых поднял глаза к небу.
«Я понимаю, сейчас мы должны расстаться. – Ты неожиданно повернулся ко мне и умо-ляющим тоном произнес. – Давайте встретимся завтра вечером и продолжим разговор! Я приду в кафе, где вы каждую ночь предаетесь раздумьям. Я вас найду. Давайте побеседуем!»
«Значит, ты меня там видел?»
«Да, и очень часто. – Ты вновь отвел взгляд, пытаясь, наверное, скрыть свои чувства, но чуть позже твои темные глаза опять обратились на меня, и я услышала шепотом произнесенный вопрос: – Пандора, нам принадлежит весь мир, не так ли?»
«Не знаю, Дэвид. Но завтра мы встретимся. Почему ты не подошел ко мне там? Там, где тепло и светло?»
«На мой взгляд, это гораздо более дерзкое вторжение – нарушить ваше священное уедине-ние в переполненном кафе. В такие места ходят, чтобы насладиться одиночеством, – или я оши-баюсь? Так мне показалось приличнее. И я не собирался глазеть на вас. Как большинству моло-дых вампиров, мне приходится питаться каждую ночь. Мы встретились тогда по чистой случайности».
«Это очаровательно, Дэвид, – сказала я. – Меня уже давно никто не очаровывал. Встретим-ся… завтра вечером».
И мной вдруг овладело грешное желание. Я подошла к тебе и обняла, зная, что мое древнее тело, твердое и холодное, заденет в твоей душе глубочайшие струны и приведет в ужас, – ведь ты новорожденный и с легкостью сходишь за смертного.
Но ты не отстранился. А когда я поцеловала тебя в щеку, ты вернул мне поцелуй.
И вот сейчас, сидя в кафе и глядя на лежащий передо мной блокнот, я с интересом ду-маю… возможно, пытаясь донести до тебя этими словами нечто большее, чем только то, о чем ты просил… что бы я сделала, если бы ты не поцеловал меня, а в страхе отпрянул, как по боль-шей части поступают молодые вампиры…
Дэвид, ты настоящая загадка.
Вот видишь, я начала не с летописи своей жизни, но с того, что произошло между нами за эти две ночи.
Позволь мне это, Дэвид. Позволь поговорить о нас с тобой, и тогда, может быть, я смогу восстановить свою потерянную жизнь.
Когда сегодня вечером ты пришел в кафе, я и не обратила особенного внимания на эти блокноты.