Рано или поздно начнется новая северная кампания, поняли мы. Германик в ходе послед-ней кампании нанес сильный удар по германским племенам.
За обеденным столом мне в животрепещущих подробностях поведали об этом братья.
Они рассказали, как вернулись, чтобы отомстить за страшное избиение полководца Вара и его войск в Тевтобургском лесу. Если их призовут еще раз, можно закончить дело, и мои братья согласны отправиться в поход. Они принадлежали к числу тех старомодных патрициев, которые всегда готовы были сражаться.
Тем временем поползли слухи, что делатории, печально известные шпионы преторианской гвардии, кладут себе в карман треть состояния тех, на кого доносят.
Я сочла это ужасным, но отец лишь покачал головой.
«Это началось еще при Августе».
«Да, отец, – ответила я, – но тогда предательством считались поступки, не слова».
«Тем больше причин молчать. – Он устало откинулся на спинку ложа. – Лидия, спой мне. Доставай лиру. Сочини какую-нибудь смешную эпическую поэму. Давно уже я тебя не слушал».
«Я уже вышла из этого возраста», – ответила я, вспоминая глупые, непристойные сатиры на Гомера, которые я раньше придумывала так быстро и легко и которыми все восхищались. Но его просьба меня крайне обрадовала.
Я так явственно помню ту ночь, что не могу оторваться от изложения, несмотря на то что знаю, какие страдания мне предстоит описать далее.
Что такое письменная речь? Дэвид, ты увидишь, что я задам этот вопрос не один раз, ибо с каждой заполненной страницей я понимаю все больше и больше – я отчетливо вижу многое из того, что прежде оставалось недоступным моему разуму, и потому я скорее витала в мечтах, чем действительно жила.
В ту ночь я все-таки сочинила очень забавную поэму. Отец посмеялся. Он заснул прямо на кушетке. А потом заговорил как в трансе:
«Лидия, ты не должна из-за меня оставаться всю жизнь одинокой. Выйди замуж по любви! Нельзя сдаваться!»
Когда я обернулась к нему, он уже снова ровно дышал.
Через две недели– или через месяц – наша спокойная жизнь внезапно закончилась.
Однажды я вернулась домой и обнаружила, что дом совершенно пуст, если не считать двух перепуганных старых рабов – рабов, в действительности принадлежавших моему брату Анто-нию; они впустили меня и крепко заперли дверь на засов.
Я прошла через огромный вестибюль в перистиль и в гостиную. Мне открылось удиви-тельное зрелище.
Отец был в полном боевом облачении, он вооружился мечом и кинжалом, не хватало толь-ко щита. Он даже нашел свой красный плащ. Блестел отполированный нагрудник.
Он пристально смотрел в пол, и не без причины – весь пол был перекопан и на свет извлекли очаг, которым пользовалось когда-то очень давно не одно поколение нашего рода. В глубокой древно
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию