— Тот, про которого мы утром говорили! Ну, ты, что, не помнишь уже?
— У меня курсач горит, — покачал я головой, — мне явно было не до этого. В общем, я пойду. Будь другом, притащи в комнату бургер — я ведь так и не поел. Увидимся.
— Удачи, бро! — традиционно напутствовал меня Шон, хлопая по плечу. — И не забудь про сегодняшнюю тусу!
— О боже… — жалобно застонал я, направляясь обратно в мастерскую.
Ужин слился, работа всё ещё не была завершена. О тусовке можно забыть, если я хочу здесь и дальше учиться, ведь если я слечу со стипендии, то придётся ехать домой, потому что родители не потянут двадцать семь штук в год. Примерно до полуночи я просидел у мольберта. Силы медленно покидали меня, а глаза слипались из-за двух бессонных ночей. А потом двери со стуком распахнулись и влетели Шон с Тревисом — явно за мной.
— Я слышал, что ты сегодня отжёг в столовой, неудачник, — ехидно протянул Тревис.
— Да пошёл ты! — огрызнулся я.
Я слишком устал, хотелось спать и есть, а тут ещё этот гад под боком плюётся ядом.
— Он тебя, наверное, ненавидит! — торжествующе воскликнул Шон. — Боже, а мы ведь тащимся на его вечеринку…
— Неправда, — вяло возразил я, — я очарователен.
— Да ну? — капнув желчью, удивился Тревис. — Спорим, он макнёт тебя в толчок?
— А если нет? — разозлился я. — А если мы станем друзьями с этим… как его там… Брендоном?
— Да это невозможно, — покачал головой Шон. В его голосе я услышал какие-то нотки, которые я не мог идентифицировать: то ли это была пренебрежительная усмешка, то ли бессильная зависть. — Это другая лига, чувак. Он не станет дружить с простым смертным, да ещё и с таким фриком, как ты.
Отличное заявление, ничего не скажешь!
— Эй, — офонарев от услышанного, протянул я, уставившись на друга, — я думал, что…
— Что? — нервно дёрнулся он.
— Забей, — устало сказал я.
Обида беспощадно обожгла ду́шу. Я-то надеялся, что Шон считает меня нормальным, ведь он мой лучший друг… Видимо, я ошибался. Но именно эта обида воскресила во мне, казалось бы, давно забытого агрессивного мальчишку, который кулаками доказывал свою правоту. Ну-у… детство, конечно, давно прошло, и сейчас кулаками махать я, естественно, не собирался, но завёлся конкретно, и, вопреки здравому смыслу, подсказывающему, что стоит замять этот дурацкий разговор, сам предложил пари.
— Так что вы хотите, если выиграете? — с вызовом спросил я, отрезая себе тем самым пути к отступлению.
— А что ты можешь нам предложить? — тут же ехидно подхватил Тревис и, не дожидаясь ответа, сделал ставку: — Давай одну из своих картин.
— Ты же знаешь, я не дарю картины, — покачал я головой, отказываясь от его идеи.
— У тебя больше ничего нет, — упрямо возразил Тревис. — Что ты можешь дать мне такого, чего у меня нет?
— Ладно, — так некстати воскресший во мне упрямый мальчишка решил-таки идти до конца. Я задумчиво пожевал губу, наблюдая за Шоном. Выражение его лица было каким-то… Недовольным? — «Моя Милена» сойдёт?
— Ту, что с маками? — зачем-то уточнил Тревис, потом снисходительно махнул рукой и выдал: — Да любая пойдёт. Подарю брату на день рождения.
— А что, если выиграю я? — спросил я у парней, уже не обращая внимания на обиду, которая, кажется, начала уютно обустраиваться в груди.
— Желание? — спросил у Шона Тревис. Тот выразительно ужаснулся, видимо, подумав о моей богатой фантазии. — Тогда по штуке баксов с каждого.
— О’кей, — кивнул я, прикидывая, что деньги лишними не бывают, — сойдёт.
«Моя Милена» — это портрет девушки, стоящей посреди макового поля. Я нарисовал её для прошлогодней выставки, но так и не подал заявку. Не смог. Мне так хотелось, чтобы именно эту картину увидело как можно больше людей, но в последний момент я передумал. Особой причины на это не было. Не знаю, зачем я им предложил «Милену» — ведь у меня их много и можно было бы отдать что-то попроще и… поколоритнее. Наверное, временное затмение нашло. Но я согласился на этот спор, не потому что мне хотелось поиздеваться над этими двумя. Мне просто стало обидно из-за их слов, будто я какая-то грязь, которая не может общаться с людьми из высшего общества. И Шон, и Тревис, вообще-то, не были стипендиатами, как я, они даже дружили с некоторыми ребятами из Школы бизнеса, но, конечно же, не с такими, как Брендон Вульф.
Разумеется, теперь отказаться от похода на вечеринку я уж тем более не мог — следовало пользоваться случаем и начинать воплощать свою же идиотскую идею в жизнь.
В доме братств на нас смотрели с брезгливостью. Я то и дело слышал, как некоторые спрашивали друг у друга:
— Что они здесь делают? Как они вошли?
Не обращая внимания на перешёптывания за спиной, я отыскал в толпе макушку шоколадного цвета и наигранно-развязно направился к ней. Справедливости ради, нужно заметить, что Брендон был высоким и довольно привлекательным парнем с завораживающими карими глазами. Вообще-то, я тоже не был коротышкой, но вот сейчас, рядом с Брендоном, я им себя и почувствовал. Хоть разница была всего лишь в нескольких сантиметрах, на меня его аура, скорее, давила.
— Хэ-эй, — с ленцой в голосе протянул я, хлопая парня по плечу. — Как дела?
— Детка?.. — удивлённо ухмыльнулся тот. — Вот уж не думал, что ты придёшь.
— Скучал по мне? — подыграл я.
— Всё ещё не интересует, — не оценив моего комедиантства, фыркнул Брендон.
Я, притворно обидевшись, надул губы, но тут же по-честному покраснел, когда заметил, КАК он посмотрел на них. Мне показалось, что между нами проскочил электрический разряд, заставив моё сердце замереть… Но он же ведь… натурал? Ведь натурал, да?