— Игзэм — не очень-то маленький городишко, — продолжал он, — и в нем хватает мест, где может скрываться этот ублюдок. Если он уже сюда добрался. — Рэндол помедлил. — Или если сумеет добраться.
По комнате прокатился одобрительный смешок.
— Я хочу, чтобы вы тщательно прочесали весь город, проверили все нежилые дома и прочие места, порасспросили людей. Пусть каждый возьмет по фотографии. Но будьте очень осторожны с расспросами: если проговоритесь, что Харви возвращается в Игзэм, возникнет жуткая паника. Наша задача усложнится, коли каждые пять минут сюда будут звонить жаждущие узнать, поймали мы его или нет. — Констебль выпустил струйку дыма. — А если местная пресса начнет досаждать своими вопросами, пошлите их всех подальше. Эти бумагомаратели не могут даже толком написать о дешевой распродаже, чтобы не исказить факты. Так что нам не нужны сплетни о Харви, наводняющие первые полосы местных газетенок.
Столбик пепла упал на пол, и Рэндол втоптал его в ковер.
— Вопросы будут?
— У Харви есть семья, шеф? — спросил констебль Чарлтон.
— Была. Если это можно назвать семьей. Информация не совсем достоверная, но, кажется, он жил с отцом, который умер три года назад. О его матери никто ничего не знает. Преступления были совершены после кончины отца.
— Откуда вам известно, что он возвратится сюда? — на этот раз вопрос задал констебль Рид.
Рэндол передал разговор со Стоуксом и психиатром, выразив и свои собственные сомнения по поводу того, что убийца появится в Игзэме. Объяснение, похоже, удовлетворило Рида.
Наступила неловкая тишина, и Рэндол обвел глазами собравшихся.
— Еще вопросы?
Их больше не оказалось.
— Хорошо, — он взглянул на часы. — Осталось два часа светлого времени. Мы можем начинать.
Одетые в форму сотрудников полиции мужчины и женщины поднялись со своих мест, и каждый прошел мимо стоявшего у доски Рэндола, захватив по паре черно-белых фотографий. Сам инспектор, подождав, пока все разойдутся, направился в свой кабинет на втором этаже. Он прикурил еще одну сигарету и, сев за стол, включил настольную лампу, взглянув в окно. Небо сплошь было обложено тяжелыми грозовыми тучами, что ускоряло надвигавшиеся сумерки: бледное солнце, целый день пытавшееся пробиться сквозь облака, теперь окончательно скрылось за ними.
Рэндол держал перед собой фотографию Харви, изучая крупные черты лица преступника. Снимок был черно-белым и нечетким, но пронзительный взгляд, казалось, видел тебя насквозь. На правой щеке Харви Рэндол заметил два шрама — наверное, порезы от бутылочного стекла. Они были, по всей видимости, глубокими, и инспектор задумался над тем, как и когда получил их беглец. Он откинулся на спинку и положил снимок на стол. Дым от сигареты лениво плыл по воздуху, закручиваясь кольцами. Рэндол закрыл глаза.
За окном отчаянно завывал ветер.
Глава 5
Харви не помнил, сколько времени он бежал. Единственное, что он знал наверняка — так это то, что вначале было светло, а теперь окрестности окутывал почти непроницаемый покров тьмы. Знать бы, не блуждает ли он по кругу, снова и снова возвращаясь на собственный след... В темноте холмы и поля выглядели одинаковыми. Каждая нога беглеца, отягощенная комьями налипшей грязи, весила, по крайней мере, тонну. Сердце бешено колотилось в груди, в легких клокотало, будто кто-то настойчиво раздувал неисправные меха.
Оказавшись на вершине холма, он остановился и осмотрелся. Впереди внизу горели огни: тусклый свет уличных фонарей и более яркий — из окон домов. Если бы Пол Харви мог измерить расстояние, он догадался бы, что находится в двух милях от центра Игзэма. Огни города, мерцавшие во тьме, напоминали стайку светлячков. Он шумно вздохнул, ощутив во рту привкус горечи. Ему было холодно.