Она сонно улыбнулась и сказала бледным на фоне бело-зеленого лица ртом:
– Пойдем, дорогой, давно пора спать.
– Ага, – сказал он, кивая. – Ладно.
Когда он вошел обратно в комнату и, повернувшись, начал запирать скользящую по направляющим стеклянную дверь, он подумал: «Представить только – я, погребальный король Митчел Гидеон, порчу добрый товар, собственноручно швыряя в него лопатами грязь. Боже, это же грех!»
Он задернул шторы и последовал за женой в дом. Золотые цепочки у нее на шее поблескивали, словно высохшие кости.
Темная фигура, которая сидела на корточках точно над тем местом, где стоял на террасе Митчел Гидеон, взлетела в струях ветра, развернув большие глянцевые кожаные крылья.
4
– О-о-о-о-х, – простонала Гейл Кларк, глядя прямо вверх, на потолок, ощущая, как бурлит в ее жилах сладостный огонь. – Это было о-о-очень хорошо!
– Я знал, что тебе понравится, – сказал мужчина, лежавший на пересечении двух сторон буквы «Y», которую образовывали бедра лежавшей на спине Гейл. Он некоторое время ласкал ее живот, потом наклонился вперед и продолжил то, что делал до этого. Его язык нападал, дразнил, отступал и ласкал. Гейл все крепче и крепче сжимала его плечи, ногти ее впились в кожу. Он в буквальном смысле слова кончил ее, выписав потрясающую медленную восьмерку. Она задрожала в судороге чистейшего наслаждения, когда третий за эту ночь оргазм, подобный приливной волне, прогремел сквозь каждую клетку ее тела.
– Боже… – прошептала она. – Это… это… – и в следующую секунду она уже ничего не могла больше сказать, потому что по всему ее телу разлилась слабость усталости, и она почувствовала себя сорванной с ветки, осенним листком, который порывом ветра занесен в эту постель.
Секунду спустя рядом с ней опустился на простыни Джек Кидд и заключил Гейл в крепкие объятия своих сильных худощавых рук. Гейл уткнулась носом ему в грудь, пододвинулась поближе, как это она всегда делала после того, как их занятие любовью пройдет свой пик. Теплые жесткие волосы щекотали ей нос.
Джек поцеловал ее в лоб, потом перегнулся через край кровати, потянувшись к бутылке «Шабли» в пластиковом охладителе. Он налил в стакан вино, отпил, потом начал тихо лизать ухо Гейл, пока она не зашевелилась.
– Что ты задумал?
– Вино и мочка уха. Грандиозная комбинация!
– Не сомневаюсь. – Она протянула руку за стаканом и отпила. – Ух, я устала. Большое спасибо.
– К вашим услугам. Всегда готов.
– Отмечено, зарегистрировано, отклонено. – Она зевнула и потянулась до хруста в суставах. У нее было гибкое податливое тело, хотя ее можно было назвать маленькой – ростом всего пять футов – к тому же она иногда испытывала непреодолимое влечение к пирожным «Ореко» и шоколадкам «Марс». Она много играла в теннис, нерегулярно бегала трусцой и, будучи в одиночестве, проводила время, слушая записи группы «Звездолет Джефферсона» или читая Франца Кафку. В сентябре ей исполнилось двадцать два, и если ее нельзя было с полным правом назвать калифорнийской красавицей – из-за слишком широкого рта и темно-карих глаз, в которых постоянно, казалось, таилась искра сердитости – то по крайней мере, ее можно было назвать очень привлекательной и живой. Длинные каштановые волосы, отблескивающие золотом, клубились вокруг плеч.
– Который час? – спросила она.
– Еще не было полуночи, – ответил Джек.
– Но восемь часов утра наступает чертовски рано.
Они долго лежали в молчании, касаясь друг друга, потом Джек тихо сказал:
– Для меня это очень важно… то, что тебе понравился «Китовый ус». В самом деле.
Она приподняла голову и провела пальцем, очерчивая контур его головы и темноволосой бороды.