– Посмотри на снег, – воскликнул Эссейл, когда они выехали на главную дорогу. – Столько насыпало.
Лицо Эссейла лучилось ребяческим восторгом, и он подался вперед на сидении, сосредотачиваясь на свете фар и дороге. Когда он протянул руку назад и похлопал по сиденью, она не сразу поняла, что он делает… пока их руки не соприкоснулись, и он не взял ее ладонь.
Закрыв глаза, Сола откинула голову назад, ощущая затылком небольшие ямы на дороге, поток воздуха в ее лодыжки из обогревателя и тепло его руки.
Не знаю, как это сделать, подумала Марисоль. Я не знаю, как…
– Мы на месте!
Сола встряхнулась и оглянулась по сторонам. Они заехали на подъездную дорожку к дому Эссейла, его стеклянный особняк светился впереди… словно он знал, что хозяин, наконец, вернулся домой.
Когда они объехали дом к гаражам, средняя дверь с треском поднялась, и Эрик заехал внутрь. Никто не сдвинулся, пока панели не опустились на место… и когда тяжелые секции коснулись пола, они синхронно вышли из машины.
Эвэйл открыл дверь в особняк, его лицо было обнадеженным и напряженным.
Эссейл отказался от помощи и, не переставая улыбаться, подошел к кузену.
– Скучал по мне?
Эвэйл спустился по невысоким ступеням и подошел к нему, широко раскинув руки, чтобы обнять родственника. Они тихо обменялись словами, и Сола отвела взгляд, уважая их право на личное пространство.
– О, Боже, кто это там готовит? – воскликнул Рейдж.
Сола сделала глубокий вдох, и да, уловила запах волшебной стряпни ее бабушки.
– Моя вовэ, – ответила она. – Она у плиты.
– У нее талант от бога.
– Не могу не согласиться, – ответила Сола, когда Эссейл жестом попросил ее подойти.
Они рука об руку миновали чулан и вышли в кухню. Ее бабушка не оторвалась от кастрюли с длинной ручкой.
– Помойте руки, – приказала она хриплым голосом. – Пора за стол.
В этом ее вовэ… она выражала любовь поступками, а не словами. И Сола улыбнулась… особенно когда увидела стол, накрытый на пятерых, а тощий паренек, которого она запугивала пистолетом, наливал воду в стаканы. Он выпрямился, посмотрев на Эссейла, а потом побледнел так, словно собирался упасть в обморок.
– Маркус, – пожурил его Эссейл. – Давай сдержим эмоции. Я дома и со мной все будет в порядке.
Сола закрыла глаза, напоминая себе, что для него, наверное, это лучшая модель поведения. Позитивный настрой – это хорошо.
Эссейл подошел к молодому мужчине и обнял его, а потом Рейдж показался у входной двери.
– Как бы я не хотел остаться, но мне пора, встретимся позднее. Берегите себя и звоните, если понадобится наша помощь.
– Обязательно, – пообещал Эссейл, подойдя к раковине, начиная мыть руки. – Как всегда, спасибо за вашу помощь.
– Заметано.
Мужчина махнул им на прощание и скрылся в ночи. Похоже, за ним кто–то приехал, подумала Сола.
– Ты уверен, что ему не стоит подождать здесь? – спросила она. – На улице очень холодно.
Эссейл покачал головой.
– С ним ничего не случится.
Блюда с едой достали из духовки, где они грелись, и сильные руки вовэ поставили формы на стол. А потом Эрик и Эвэйл помыли руки возле раковины в другом конце кухни и уселись за стол как два прилежных школьника в ожидании ланча. Маркус присоединился к ним, и Эссейл подвел Солу к свободному месту, отодвинув для нее стул.
Примерно в это время бабушка перестала двигаться и остановилась, просто смотря на Эссейла. Выражение ее лица было застывшим, но глаза – нет. Они скользили по Эссейлу, отмечая… ничего не пропуская.
Подставив стул Солы, он замешкал.
– Садись, – сказала ее вовэ, указывая во главу стола. – Сейчас тебе нужно хорошо питаться.
Эссейл покраснел, но выполнил приказ, опустившись на стул. А потом бабушка Солы подошла к нему с серьезным видом. Запустив руки к затылку, она сняла тонкую золотую цепочку с небольшим медальоном.
– Это – Святой Рафаэль. Он защитит и исцелит тебя. Носи и не снимай.
Она повесила украшение на шею Эссейла и перешла на испанский, произнеся молитву за здравие Эссейла и накрыв его лицо своими старыми, красивыми руками.
Сола потерла глаза, к которым подступили слезы.
– А сейчас кушайте, – приказала ее вовэ. – Все вы. Кожа да кости!
На обратном пути к плите, ее бабушка одарила Солу быстрым, крепким объятием. А потом кузены Эссейла начали передавать по кругу блюда. А сам мужчина просто смотрел на медальон.
Сола прокашлялась.
– Не беспокойся, я не позволю ей насильно склонить тебя в нашу веру.
– Это так щедро с ее стороны. – Эссейл поднял взгляд. – Очень щедро.
– На нашей родине есть и другие. – Сола приняла тарелку с энчилада… и только сейчас осознала, что умирает с голоду. – У нас есть святые на каждый случай.
Он повернулся к плите.
– Миссис Карвальо? – Когда женщина посмотрела на него, он поднял медальон. – Спасибо. Это честь для меня.
– Ешь. Мы идем на вечернюю службу…
– Вовэ, не думаю, что это хорошая идея…
– Да, – сказал Эссейл. – Идеально. Мы пойдем, воистину.
Закрыв тему, Эссейл начал выкладывать на своей тарелке горку, и он выглядел обновленным изнутри и снаружи благодаря особенной улыбке на его лице.
Спустя мгновение Сола просто решила плыть по течению. Она не знала, сколько времени у них осталось, но будь она проклята, если не насладится каждой секундой.
Все остальное – непозволительная трата неожиданного подарка судьбы.
Глава 24
Эссейл начал с sopa de fubá, которая представляла собой отличную комбинацию листовой капусты и сосисок в густом бульоне. За чем последовали три порции feijoada, смеси копченой ветчины с белым рисом… с хорошим количеством pão de queijo на краю тарелки. Десерт назывался sobremesa de banana com queijo.
Банановый пудинг.
Не он один уплетал за обе щеки, образно выражаясь. Все, включая Марисоль, ели так, словно прошел год с последней трапезы. А потом, когда закончили, они просто отодвинули кресла и остались сидеть за столом, потому что все остальное, казалось, требовало непомерных усилий.
Но Эссейл давно думал о кое–чем и не мог больше ждать.
Посмотрев на Марисоль, он сказал:
– Ты поможешь мне подняться наверх, в мою спальню? Я бы хотел принять душ и прилечь перед поездкой в церковь, и мне понадобится помощь.
Марисоль кивнула ему, поднимаясь на ноги.
– Давай я сначала уберу…
– Нет, – резко заявила Миссис Карвальо. – Я сама уберу. А потом тоже прилягу. Мы выезжаем в одиннадцать двадцать. Я не хочу опозданий.
Эссейл встал.
– Позвольте заверить вас, мадам, что помощь вашей дочери будет носить сугубо медицинский характер.
– Ты хороший мальчик. А сейчас ступайте! Все вон из моей кухни.
– Вы оказали нам честь свое трапезой.
На этих словах все мужчины встали и низко поклонились крошечной, седовласой женщине, и, судя по смущению на морщинистом лице, Эссейл понял, что они угодили ей… хотя она сама в этом никогда не признается.
– Достаточно церемоний, – пробормотала бабушка Марисоль, отвернувшись к раковине и достав средство для мыться посуды «Ivory». – Ступайте уже.
Эрик и Эвейл последовали указаниям от и до: придерживая руками свои раздувшиеся, как мячи, животы, они спустились в свои комнаты. Когда Маркус помедлил, Эссейл поспешил успокоить его.
Положив руку на его предплечье, он тихо сказал:
– Иди отдыхать.
– Ты уверен?
– Ты никогда не выиграешь в этом споре. И мы найдем другой способ услужить ей, обещаю.
Когда Маркус кивнул и последовал за близнецами в подвал, Эссейл подал руку Соле и, используя свою физическую слабость в качестве предлога, притянул ее ближе к своему телу.