Слева от косяка на стене был закреплен механизм ручного открытия — небольшое колесо, похожее на старинный штурвал, украденный с парусника. Не очень-то веря в удачу, инженер тронул рукоять, и она, неожиданно легко повернувшись, соскочила с оси. Грохот ударил по ушам. Сергей успел отдернуть ногу, обернулся и развел руками.
Мак-Кафли подошел к инженеру. Дверь на глазах превращалась в проблему.
— Та-а-ак! — протянул Мартин. — Проблема. Мало нам проблем…
Сергей несколько раз навалился на нее всем телом, но металлическую преграду строили умные люди, и именно поэтому она могла выдержать и не такие удары.
— Ломом бы ее, — сказал штурман откуда-то из темноты.
— Где ж его тут найдешь? — в сердцах ответил Сергей, оглядываясь в полутемной рубке. Ничего целого ему на глаза. не попалось — обломки и куски и ничего более.
— Вот как раз только его, может, и найдешь… Если мы уцелели, то уж лом и подавно.
Сергей возился с дверью минут десять, напомнив скрученному болью капитану играющую в вольере мартышку. Инженер тыкал пальцами в кнопки, крутил штурвал, бил в плиту плечом, стучал обломками, выбрав что покрупнее, и даже не пожалел для такого дела штурманского кресла. К концу забавы он, рассердившись, даже пнул ее ногой:
— У-У-У, животное!
Мак-Кафли, наблюдавший за всем этим, по его виду понял, что инженер ждет чуда. Так бывает иногда в книгах и видео: последний, отчаянный удар героя — и дверь распахивается. Но в этот раз чуда не произошло, хотя Сергей подождал несколько долгих секунд.
— Наверное, ее фамилия — Задний Проход, — в сердцах сказал инженер.
Капитан, погруженный в мысли цвета пепла и сажи, не сообразив, о чем речь, спросил:
— Чья?
Потом понял и спросил:
— Почему?
Сергей зло улыбнулся:
— А потому…
Капитан, хоть и с опозданием, понял, что имеет в виду инженер, и быстро сказал:
— Я понял! Сядь…
Сергей послушно и с видимым облегчением уселся, подперев спиной дверь.
В темноте что-то скрипело, задевая друг за друга, издалека доносилось змеиное шипение воды, каплями падавшей на раскаленные плиты обшивки.
— Мартин! — позвал инженер. — Ма-а-а-ар-тин! Ты где?
Темнота долго молчала, а потом все же отозвалась человеческим голосом:
— Тут я. Делом занимаюсь, — донеслось до инженера.
Голос штурмана звучал глухо, словно тот залез в чью-то утробу и отвечал оттуда. Слова гудели, как шмели, и капитан скривился — теперь гудело не только в голове, но иснаружи.
— А ведь так и помереть недолго… — подумав немного, сказал инженер.
Ощущение бессилия рождало раздражение, а оно требовало выхода. Сейчас он был похож на старинный паровой котел — тот запас доброты, с которым он встал из кресла, смыло потом. Плечо, за которое он держался, болело.
— Без еды, без воды, без…
Он остановился и с некоторым испугом взглянул на капитана:
— А воздух-то тут есть?
— Есть, — сказал мрачный капитан. — Все тут есть. И воздух, и вода, и братья по разуму…
— Ну, про братьев-то я и так знаю.
— А что тогда спрашиваешь?
— Чтобы подбодрить, — откровенно признался Сергей. — Что-то грустный вы, капитан. Словно ваша фамилия Тоска. Нехорошо это…
Мак-Кафли только головой покачал. Язык у инженера был легкий, без костей, и иногда, не подумав, он выдавал такое…
Сергей понял, что переборщил.
— Нет, капитан, а кроме братьев? Что тут еще есть? Я слышал, тут охота…
Он знал эту слабость капитана. Все-таки три года в одних стенах — волей-неволей узнаешь не только очевидное, но и сокровенное, а любви к охоте капитан и не скрывал вовсе.
От этого волшебного слова капитан немного помягчел.
— Кроме братьев, тут все, что душе угодно. И охота, и цивилизация…
Сергей закряхтел, дотронулся до шеи. Ощущениебыло такое, словно кто-то невидимый подкрался и засадил туда кинжал по самую рукоятку. Он на всякий случай потер пальцы друг о друга.