Подумаешь, короткие рыжие волосы стоят дыбом, левая бровь рассечена, а на щеке, возле самого уха, длинный шрам, уходящий куда-то на шею. Нос был сломан в двух местах, но организм не тратил времени зря, так что все постепенно восстанавливалось. Все идет своим ходом, через некоторое время на лице не останется шрамов, но сейчас я похожа на пугало, старательно изрезанное ножичком. Я, вроде, готова. Что ж, ноги в руки, барабан на шею и вперед на торговые ряды, на рынок.
Ямик терпеливо дожидался меня во дворе, возле своего коня, которого, по ходу дела, кликали Уроном. Подсадив меня на Урона, Ямик схватил поводья и вывел коня со двора.
Сказать, что я не люблю длинные ряды ярмарки, наглых чудаков, пытающихся сбыть свой товар и многочисленных людей шастающих по ней, значит, ничего не сказать. Я не знаю, откуда пошла моя нелюбовь к местам скопления людей, а всевозможные ярмарки и рынки, несомненно, к ним относились. Вот и сейчас, хоть и верхом на коне, проходя сквозь ряды, я скрипела зубами. Поначалу, я даже не смотрела, что там покупает Ямик. Сапоги, рубашку и штаны мне он купил без всякого моего участия. Я просто кивала головой, не обращая никакого внимания на покрой и цвет этих тряпок. Зато когда дело дошло до оружия, я оживилась и даже сползла с коня.
… - Ну что за хлам… - сердито ворчала я себе под нос, копаясь во всевозможном оружии. Вот уже какая лавка, но ничего подходящего не наблюдалось. Мечи, секиры, саи и клинки, разукрашенные камушками, меня совсем не привлекали, те, которые нравились, были слишком дорогими, а на дешевое холодное оружие нельзя было смотреть без содрогания. Я перебирала все это острое железо, уже без всякой надежды, просто рассматривая их.
На последней лавке в оружейном ряду я призадумалась: может, что-нибудь под прилавком завалялось.
– Что еще есть? - Спросила я торговца.
– Ничего.
– Прямо-таки ничего? - С недоверием глянула на него.
– Нуу… - Замялся торговец. - Есть тут парочка с браком. Ни на что не годны. Не думаю, что девушку заинтересует…
– Девушку заинтересует. - Буркнула я, нетерпеливо притаптывая ногой, - выкладывай.
И он выложил. Никчемные клинки из гномий стали. Ничего примечательного, только клеймо на боку, да парочка сильных зазубрин на лезвиях. Явно не лучший экземпляр.
– Еще чего? - С надеждой спросила я.
Он опять полез под прилавок. Звякнула сталь об сталь, я почувствовала, как больно защемило сердце. Так звенят только они. Еще до того, как он развернул тряпку, в которую были завернуты клинки, я заявила:
– Я беру их.
Торговец посмотрел на меня, как на умалишенную; еще бы, даже не видела клинки, уже берет. Так не поступает никто. Кроме меня, конечно.
– Серебряный. - С уверенностью сказала я, зная, что истинная цена их гораздо больше. Раз этак в сорок.
– Но ты даже не посмотрела. - С возмущением сказал он, пытаясь развернуть туго намотанную тряпку. - Как ты можешь назначать цену. - Продолжал он спорить. - Поверь, девочка, у меня на прилавке есть экземпляры гораздо лучше, чем эти.
– Я даю два серебряных за эти клинки. - Выговаривая чуть ли не по слогам, произнесла я. Ладно, так уж и быть, еще один прибавила…
– Ну, давай. - Обиженно заявил торговец, протягивая мне руку, а потом и клинки, все еще замотанные в тряпку.
Я уверенно сунула клинки под мышку и полезла на Урона. Ямик схватил за поводья коня, и мы пошли назад, на постоялый двор. Несмотря на отсутствующий вид там, возле прилавка, по дороге он начал ворчать.
– Ты не посмотрела. Там были клинки получше.
– Лучше чего?
Ответа я не дождалась, но предчувствовала, что сейчас последует длинная тирада, посвященная моей небрежности. Я быстро нагнулась, надеясь пересечь все эти ворчания еще в зародыше, и сунула клинки в руки Ямику.
– Разверни.
Отпустив поводья, он начал разворачивать тряпку. У него в руках лежали два клинка из темной стали без бликов.