Они чуют магическую силу и летят к ней из серых земель, как мотыльки на огонь. Они порхают вокруг и норовят подобраться поближе. Мастер Танаквиль часто использовал их, но так же часто и воевал с ними».
– Но разве ты можешь против них воевать? Разве ты могущественней Тарквина?
«Я владею таким видом силы, которая способна их одурачить».
– Ну, хорошо, – протянул Лайам, прихлебывая вино. Все, чего он не понимал, он принимал как данность.
И они снова принялись за работу.
Тарквин всю ночь провел в кабинете. Он отправился спать лишь на рассвете, совершенно изнеможенный, и освободил Фануила от несения стражи лишь во второй половине наступившего дня. Обрадовавшись возможности отдохнуть, дракон решил полетать над морем, там он и обнаружил, что Клыков на своем месте нет.
– Обнаружил, не обнаружил, – устало пробормотал Лайам, ероша пальцами свои белокурые волосы. Дракончик тем временем расправился с последним куском мяса и безразлично уставился на него. Лайам хлебнул еще вина – оно по‑прежнему было восхитительно прохладным и вкусным.
На протяжении следующих трех дней волшебник не принимал посетителей, насколько было известно Фануилу. Он находился в доме и по большей части даже не покидал спальни, приказав фамильяру носить ему пищу.
«Временное удаление Клыков из этого мира отняло у него много сил».
– Ты уверен, что это ему удалось?
«Конечно. Клыки были, Клыков не стало. Конечно, ему удалось».
– Хорошо. Попробуем зайти с другого конца. Ты уверен, что он их и вправду переместил, а не сделал на время незримыми?
«Я кружил над водой в том месте, где находились Клыки. Их там не было. И потом делать вещи незримыми просто. После этого не нужно три дня отдыхать».
Сдержавшись, чтобы не наговорить лишнего, и приложившись к кувшину, Лайам продолжил обсуждение.
Итак, Тарквин отдыхал три дня, но уже на второй день отдыха к нему прибыл посыльный из города и принес запечатанное письмо. Старик прочел письмо, расхохотался и произнес: «Ах, Марциус, Марциус!» Послание он сжег. Насколько помнил Лайам, именно в этот день и произошло чудесное возвращение кораблей Фрейхетта Неквера в порт.
Следующий день – Лайам с удивлением осознал, что это было совсем недавно, – Тарквин провел у себя в комнате. Когда спустились сумерки, волшебник велел Фануилу согреть воду для купания и тщательно вымылся. Потом он оделся в свой самый эффектный вечерний халат из синей и плотной ткани – тот самый, в котором его обнаружил Лайам, – и велел дракону убираться из дома. Тарквин был весел и потирал руки, что он всегда делал в предвкушении чего‑то приятного. С этого момента Фануил больше не видел его живым.
Тарквина убили около полуночи. Фануил это знал точно, потому что почувствовал, как душа покидает его хозяина, и рухнул на черный песок пляжа. Он все же сумел как‑то добраться до дома и заползти внутрь, а примерно через час после этого появился Лайам.
Остальное Лайам знал и сам. Он прислонился к стене, потягивая по‑прежнему остававшееся прохладным вино. Правда, для этого ему уже приходилось высоко запрокидывать голову.
Тарквин умер в полночь. Значит, у Лонса имелось достаточно времени, чтобы после конца представления добраться до бухты. Где в тот момент находился Марциус, Лайам не знал, но если торговец и вправду был причастен к этому делу, он скорее послал бы к Тарквину кого‑либо из своих наемников. Перемещения аптекаря в эту ночь также были загадкой. А кто была женщина с обольстительным голосом, Лайам вообще понятия не имел. Кусочки мозаики были сложены воедино, но общая картина выглядела не слишком‑то ободряюще, и Лайам понял, что он стоит всего лишь на вершине кургана, а до сути ему еще копать и копать.
«Ты долго не приходил к мастеру Танаквилю.